Город священного огня - [200]

Его руки были на ее плечах, теплые на фоне холодной кожи; она чувствовала, как они дрожали. Его глаза были золотыми в синеватом сиянии сумерек. Она помнила, как считала их жесткими и отстраненными, даже пугающими, пока не осознала, что смотрит на эксперта по ограждению от людей с семнадцатилетней практикой. Семнадцать лет защиты собственного сердца.

– Ты дрожишь, – сказала она с нотками любопытства.

– Это от тебя, – его дыхание грело ей щеку, и он скользнул ладонями по ее голым рукам. – каждый раз… каждый раз.

– Можно рассказать тебе о нудном научном факте? – прошептала девушка. – Могу поспорить, такого ты не учил на занятиях истории Сумеречных Охотников.

– Если ты пытаешься отвлечь меня от разговоров о моих чувствах, у тебя это очень тонко получается. – Он коснулся ее лица. – Ты же знаешь, я люблю монологи. Все нормально. Не обязательно и тебе его придумывать. Просто скажи, что любишь меня.

– Я не пытаюсь тебя отвлечь. – Она подняла руку и пошевелила пальцами. – В человеческом теле сто триллионов клеток. И каждая клетка моего тела любит тебя. Пока теряются одни, возникают новые, и именно поэтому с каждым днем я люблю тебя больше, чем в предыдущие. Это наука. И когда я умру, и мое тело сожгут, я стану прахом в воздухе, частью земли, деревьев, звезд и все, кто будет дышать этим воздухом, или увидит цветы, растущие из земли, или поднимет взгляд на звезды, они будут помнить и любить тебя, потому что так крепко люблю тебя я. – Она улыбнулась. – Как тебе такой монолог?

Он уставился на нее, впервые в жизни лишившись дара речи. Прежде чем парень ответил, она встала на цыпочки и поцеловала его – быстрое касание губ, которое быстро переросло в нечто большее, и вскоре он приоткрыл ее губы своими, поглаживая ее языком. Она чувствовала его вкус: сладость Джейса с остротой шампанского. Его руки лихорадочно поднимались и опускались по ее спине, вызывая мурашки, задевая шелковые шлейки ее платья, голые крылья ее лопаток, вжимая девушку в себя. Она скользнула руками под его пиджак, гадая, может, им все-таки стоило пойти на ферму, даже полную вампиров.

– Интересно, – сказал голос с нотками веселья, и Клэри быстро отодвинулась от Джейса, увидев Магнуса в промежутке между деревьями. Его высокий силуэт подсвечивался луной; на сегодня он избежал вычурных нарядов и был одет в идеально подходящий черный костюм, казавшийся чернильным пятном на фоне темнеющего неба.

– Интересно? – переспросил Джейс. – Магнус, что ты здесь делаешь?

– Пришел за вами, – ответил он. – Думаю, вам стоит кое-что увидеть.

Джейс закрыл глаза, будто молился за свое терпение.

– МЫ ЗАНЯТЫ.

– Определенно. Знаешь, говорят, жизнь коротка, но не настолько. Она может быть вполне долгой, и у вас еще вся совместная жизнь впереди, потому я настоятельно рекомендую последовать за мной, иначе пожалеете.

Клэри отошла от дерева, все еще держа Джейса за руку.

– Ладно.

– Ладно? – Джейс последовал за ней. – Серьезно?

– Я верю Магнусу. Если он говорит, что это важно, значит так и есть.

– А если нет, я утоплю его в озере, – вторил Джейс мыслям Клэри. Она скрыла свою улыбку во мраке.

Алек стоял у палатки, наблюдая за танцующими. Солнце достаточно село, чтобы превратиться в красную линию на горизонте, и вампиры вышли с фермы, чтобы присоединиться к празднованию. Для их удобства сделали некоторые скромные изменения, и теперь они растворились в толпе, держа тонкие металлические фужеры со стола с шампанским, чтобы не было видно содержимое.

Лили, глава нью-йоркского клана, сидела за белыми клавишами пианино, наполняя помещение звуками джаза. Чей-то голос перебил звук музыки и зашептал Алеку на ухо:

– Как по мне, очень милая церемония.

Парень повернулся и увидел отца, его широкие руки сомкнулись вокруг бокала, и он разглядывал гостей. Роберт был крупным мужчиной с широкими плечами, и костюмы ему никогда не шли: он выглядел как школьник-переросток, которого одевали надоедливые родители.

– Привет, – сказал Алек. Он видел маму в другой части помещения, она говорила с Джослин. У Маризы появилось больше седых прожилок в темных волосах; она выглядела, как всегда, элегантно. – Мило с твоей стороны, что ты пришел, – неохотно добавил он. Оба его родителя были до боли благодарны, что он и Изабель вернулись к ним после Темной Войны – слишком рады, чтобы злиться или ругать их. Слишком рады, чтобы Алеку захотелось кому-либо из них рассказывать о Магнусе; когда его мать вернулась в Нью-Йорк, он собрал остатки своих вещей из Института и переехал в лофт в бруклине. Он все еще появлялся в Институте почти каждый день, все еще часто виделся с мамой, но Роберт оставался в Аликанте, и Алек не пытался с ним связаться.

– Приличное поведение с мамой, все это… очень мило.

Алек заметил, как дернулся отец. Он планировал сделать комплимент, но они всегда у него плохо получались. Они постоянно звучали как ложь.

– Это не притворство, – сказал Роберт. – Я все еще люблю твою маму; мы заботимся друг о друге. Просто… мы не можем жить в браке. Стоило покончить с ним раньше. Мы считали, что поступаем правильно. У нас были добрые намерения.

– Дорога в ад… – лаконично сказал Алек и посмотрел на свой бокал.