Город Солнца - [5]

Я обратил его внимание на сомнительные растения — они были не больше ногтя, хотя каждое состояло из миллионов особей.

— Вижу, — сказал он безо всякого энтузиазма.

— А штуки, похожие на коричневую паутину вокруг венчиков цветов, вон там? — Сказал я, на этот раз указывая на более близкую кучку жёлтых цветов.

— Я думал, что это и была паутина, — сказал он, на этот раз глядя несколько более внимательно. — А в этой в углу сидит паук.

— О, — произнёс я. — Эта как раз является паутиной. Но не эта, видишь? Замечательная копия, но другая структура и светлее цвет. Муха, попавшая сюда, съедается паутиной, а не пауком.

— Как исключительно экономично, — сказал Натан. — Я всегда думал, что пауки могли бы оказаться излишеством, если бы только природа ещё немного постаралась.

С Натаном подобного рода вещи всегда сводились к шутке.

— Если бы всё на Аркадии исчезло, за исключением колоний протоводорослей, — вещал я, — ты видел бы всё в призрачном ореоле. На Земле то же, предположительно, было бы верным в отношении нематодных червей, хотя никто в действительности не пытался ставить такой эксперимент. Здесь паразитирующие протоводоросли играют значительно большую роль благодаря преимуществам колониальной организации. Как ты думаешь, не скрывается ли за этим какая-то мораль?

— Возможно, — ответил он. — Если нам когда-нибудь прийдётся сражаться с нематодными червями за владение галактикой.

— Колонии протоводорослей обладают огромной приспособляемостью. Они не слишком продвинулись в плане специализации. Они всего лишь обрушиваются и заражают практически всё что угодно. Они не слишком беспокоятся по поводу получения рапортов от поисковых отрядов, международных финансов или политических приоритетов.

— Я тебе верю, — сказал он.

Между тем, мы наконец поднялись на вершину холма и глянули на человеческий мир Аркадии.

Следуя очертаниям склонов холмов, аккуратно раскинулись поля. На них было очень мало ограждений, но несколько изгородей было поставлено в качестве защиты от ветра. Большая часть обработанных участков зеленела молодыми всходами, которым было ещё далеко до зрелости. На повёрнутом к югу склоне одного из холмов виднелись ряды крон фруктовых деревьев. Было видно очень мало животных — никаких пасущихся стад, только случайная пара созданий, которые издали выглядели помесью яка с северным оленем. Трудно было причислить их к какому-то конкретному виду, но поскольку они несомненно использовались как для езды, так и для пахоты, логично было назвать их быками. Во всяком случае это название подходило им значительно лучше, чем название «лошади».

В полях были видны также и люди — некоторые участки были засажены, а другие боронились перед посевом. Все люди находились достаточно далеко, и большинство из них были одеты в простые туники белого или жёлтого цвета.

Но мой взгляд задержался на всём этом всего на несколько секунд. Я оглядел пространство от горизонта, но детали запечатлелись лишь мимолётно, поскольку мой взор был прикован к самому впечатляющему зрелищу — самому городу.

Он был выстроен на одном холме, но тот, как и на который мы только что взобрались, был очень большим, правильной круглой формы, не очень высоким. Он был, подумалось мне, слишком круглым. Ни один естественный холм не мог образоваться с такой геометрической точностью. Они создали ландшафт, переместив грунт, чтобы добиться симметрии. Жалкая показуха. Очевидно, они всерьёз принимали свой пышный архитектурный символизм. Внешняя стена казалась довольно протяжённой, огибая с обеих сторон и скрываясь за основной вздымающейся громадой города. Она была белой и известковая скала казалась совсем недавно начищенной до чистоты. Она была высотой около сорока футов и достаточно толстой, чтобы нести дорогу на своём верхнем крае. Нам были видны пешеходы и даже всадники, двигавшиеся по огромному периметру.

Нам почти ничего не было видно из того, что происходило за стенами, но мы могли разглядеть каждый из кругов, поднимавшихся один внутри другого, словно телескопические буры, собранные вместе.

Автоматически я пересчитал.

Их было семь.

Самый внутренний и самый высокий из кругов возможно вовсе и не был стеной, но даже со своей позиции на вершине холма мы не могли разглядеть имел ил он крышу. Он был слишком высоким — нам приходилось смотреть на него снизу вверх. Должно быть, это была самая высокая точка на много миль в округе. Проникая откуда-то снизу — или возможно, построенная на вершине — вверх поднимался тонкий шпиль. Я решил, что это должен быть громоотвод.

— Он не такой большой, как уверяла Карен, — прокоментировал Натан.

— Верно, — согласился я. — Она всегда была склонна преувеличивать размеры своих ногтей.

— Миль пять в поперечнике, — предположил он.

— Может немного меньше, — сказал я. — Но в нём можно собрать множество народа, если задаться такой целью. Он построен с довольно таки удивительным подъёмом.

Как я упоминал, люди, которых отметил мой взгляд, по-одиночке работали в полях. Они были слишком далеко, чтобы можно было с уверенностью сказать, заметили ли они нас. Большинство из них продолжали заниматься своей работой, не глядя в нашу сторону.