Город призраков - [4]

— Поворачиваем, — тревожно скомандовал капитан. Он вдруг вспомнил, что вышли с турбазы они едва ли в полдень, а сейчас часов восемь… — Посмотри там, на мобильнике, сколько времени, — попросил он Женьку.

Девушка нырнула в каюту, потом появилась в дверях, растерянная.

— Холодно же… Сел мобильник.

Обычно они клали телефоны и документы на полку над капитанским столиком с картами, навигационными приборами и радио. Тут было самое надежное место, всегда сухое, и упасть отсюда ничего не могло. Но Сергей забыл, что сейчас не июль, и даже не относительно теплый май. Температура весь день была ниже десяти градусов. Согревшись спиртным, они не учли, что потеплело только у них внутри, а снаружи остался прежний холод. Сергей легкомысленно снял телефон, висевший на тонком шнуре на шее: «Вот, положи на полку, а то я весь мокрый, угроблю трубу…»

— Чей сел: твой или мой?

— Твой, конечно.

Женька тоже мокрая. Куртка напиталась водой, как губка… Под взглядом Сереги она торопливо потянула свой телефон из нагрудного кармана. Непонимающе уставилась на погасший экран.

— И мой — тоже…

Ее трубка, скорее всего, умерла надолго.

— Ладно, какая разница, — сказал Серега без прежней веселости. — Ну не узнаем, сколько времени. Раз темнеет, значит, не меньше восьми. Дома будем часов в одиннадцать: нам ведь мешала встречная волна, а сейчас она будет попутной. И пойдем мы теперь в бакштаг, это — самый быстрый курс.

Почти полная темнота вокруг. Со всеми предосторожностями он совершил поворот. Нос яхты послушно покатился влево, парус перешел на левый борт. Серега все травил шкот, пока не лег на курс. Сразу перестал так сильно чувствоваться ветер, и стало значительно теплее. Очень вовремя, потому что они опять начали сильно мерзнуть, а Женька зашмыгала носом. Появилось ощущение, что лодка действительно движется намного быстрее, хотя и без кренов. Волны, свинцово поблескивая из глубины, догоняли ее, подкатывали под корму, иногда сравниваясь с бортами, а то и свободно проникая в кокпит, обгоняли, уносились вперед. Но это были очень непредсказуемые волны, и Серега судорожно дергал рулем, пытаясь держаться на курсе. Он боялся, что из-за раскачивания яхта непроизвольно совершит поворот фордевинд[5]:парус перебросит с борта на борт, гик пролетит над головой со скоростью пушечного ядра, а последствия могут быть самые печальные. Не такие страшные, как на больших яхтах, но все же… Надо было привязать гик к леерным стойкам[6], пока не поздно.

— Можешь руль подержать? — спросил он у Женьки.

Она с ужасом посмотрела на мотающуюся лодку, больше подчинявшуюся волнам, чем рулю. Сергей понял, что девушке не справиться. Он поменял решение.

— Тогда так. Сейчас возьмешь шкертик[7]… ну, вон ту веревку. Проползешь — только, пожалуйста, очень аккуратно! — до гика и привяжешь его к леерам. К столбикам… все ясно?

Женя взяла шкертик, на который ей указывал Сергей, и решительно шагнула на палубу.

— Осторожно! Там скользко, лед сплошной, улетишь сейчас…

Предупреждение запоздало.

Очередная волна подняла яхту и вдруг — с грохотом ударила ее обо что-то там, внизу! Серега двумя руками схватился за руль, его бросило вперед, он упал в кокпит на колени, грудью ударился о сиденье, приложившись об него же и подбородком. Несколько секунд не мог вздохнуть, а когда ему это, наконец, удалось — первым делом попытался выровнять руль. Он увидел, как парус с бешеной скоростью перекинуло у него над головой. Хлопнув, белый дакроновый треугольник перелетел на другой галс, и вся лодка ощутимо дрогнула, принимая удар. Следующая волна подхватила накренившийся, неуправляемый «минитонник» и швырнула его вверх. На этот раз Серега был готов, но такого сокрушительного удара все-таки не ожидал… Внизу что-то отвратительно затрещало, яхта тяжело осела на правый борт. Вокруг по-прежнему бушевали волны, опять объявился ледяной ветер, но яхта оставалась неподвижной, лишь чуть-чуть дрожала под ударами волн. Сели на скалу, понял Сергей. Ветер рвал оставшийся без управления грот, а капитан пытался дотянуться до убежавшего шкота — но бесполезно! Стаксель с пушечным грохотом хлопал где-то впереди — не до него сейчас. Парень едва приподнялся, пытаясь найти глазами Женьку. Он еще надеялся, что ее швырнуло обратно, в каюту, но последнее, что он помнил, это как Женя уже стоит одной ногой на скользкой, обледенелой палубе, чуть придерживаясь за ручку над рубкой. Если ее не выкинуло за борт при первом ударе, то сшибло гиком, когда перелетел парус.

С трудом поднявшись, Сергей понял, что корпус яхты хотя бы обрел устойчивость. Он схватил фонарик, на коленях выполз на палубу и глянул вниз.

Женю он увидел сразу. Девушка неподвижно лежала между двумя выпирающими из воды острыми зубцами, и каждая волна могла, сняв ее оттуда, унести навсегда. Женька была без сознания, вода вокруг нее окрашивалась черным — видимо, кровью. Серега спрыгнул на камень, схватил девушку на руки. Волны норовили сбить его с ног, вырвать из рук бесчувственное тело. Он с трудом поднял Женю до уровня борта и осторожно вкатил под леера. Оглянулся по сторонам.

Фантасмагорический пейзаж. Кругом — только смутно различимые белые барашки на вершинах высоких волн, и ничего, кроме бесконечного пространства. На юго-западе еле проглядывается бледное пятно света — там находится невидимый отсюда Приозерск. А здесь — нелепо торчащие из воды острия высокой скалы. Сергей сделал несколько нерешительных шагов. Довольно обширная скалистая мель, отчасти скрытая водой. Очередная волна все-таки повалила его на камни, Серега медленно поднялся, почти не чувствуя боли и холода. Ему показалось, что он знает эту мель: в спокойную погоду она видна издалека, а сейчас пьяный зарвавшийся капитан маленькой яхты ничего не заметил. Не увидел он и буя, обозначающего эту банку: вон он, буй, черно-желтый и тоже почти невидимый в сгустившихся сумерках. Огонь на нем почему-то не горит — это хотя бы частично оправдывает Сергея в собственных глазах.