Город призраков - [17]

— Да уж! — вскипел Гога. — Дыша озоном рядом с местом преступления. Или дыша трупным запахом! Может это доставляет вам удовольствие!

— Ну, в любом случае, вы уже задержали подозреваемого номер один.

— Угрюмый еще поплатится за то, что обесчестил наш город!

И Гога, резко повернувшись, пошел прочь. Бросив мне на ходу:

— Вам пора отдохнуть, дорогие гости. Завтра не иначе как в путь!

Ага! Теперь они уже нас выпроваживают. Где их пресловутое гостеприимство?! Даже забыли, что и уехать-то отсюда не на чем. Впрочем, в этом Савнидзе прав. К черту все! Пора на покой. Нам нет никакого дела до этого убийства. Тем более, что убийца найден. Наверняка, моралист Кирилл достал его своими нравоучительными лекциями. И он его ненароком придушил.

Вано со мной целиком согласился. Хотя в нем еще горел азарт охотника. Он помнил, что мы в отпуске. А в отпуске нужно только отдыхать.

И мы, даже ни с кем не попрощавшись, поспешили в свой номер. И даже не посмотрели на остатки коньяка. Судя по всему, бутылка была плохим знаком. Стоило к ней прикоснуться, как нас тут же начинали тревожить. Видно, высшие силы стояли на страже сухого закона в Жемчужном. Только почему они не защитили Жемчужный от преступления — оставалось загадкой, которую мы разгадывать не собирались.

Я проснулся от яркого солнца, лучи которого настойчиво прыгали по моему лицу. И сладко потянулся. Из открытого балкона по-прежнему доносился сладковатый запах чайных роз и утренней свежести. Все-таки недурно вот так просыпаться, в уютной комнате, в теплой постели, в лучах южного солнца. Если бы не странная мораль Жемчужного. Если бы не преступление, свершившееся вопреки ей. Меня бы, пожалуй, отсюда с пушкой не выгнали. К тому же и девушки здесь ничего. По крайней мере одна. Но нет. Южное солнце, запах сладких роз и теплую постель я могу отыскать в любом другом месте южного полуострова. Да и девушки там, я уверен, не хуже. А, возможно, в тысячу раз лучше.

С такими мыслями я вскочил с постели. И окликнул Вано. Он долго мычал, бормотал, ругался. И окончательно проснулся только когда я, набрав в рот холодной воды, брызнул ему прямо в лицо.

— Ну, ты и свинья, Ник! А обещал, что здесь мы по крайней мере можем выспаться!

— Выспимся в другом месте, Вано! Пора линять.

И я быстро набрал номер мэра, отыскав его в телефонном справочнике.

Мэр, похоже, спал этой ночью плохо. Его голос охрип. И он сонно пробормотал.

— Кто-кто?

Видно, он начисто забыл о нашем существовании.

— А… Да-да… Какая машина… А, машина… Так она на ремонте… Что, вы почините? Не думаю… Хотя, мне все равно…

Мы договорились заехать к нему и взять ключи от гаража.

В холле нас поджидала Ли-Ли. Ее глаза вспухли от бессонной тревожной ночи. И, наверное, от слез. Но завтрак она, несмотря на глубокие переживания, сумела приготовить на славу.

На столе дымились жареные баклажаны с плавленым сыром. И из пузатого глиняного кувшина пахло парным молоком.

Казалось, ничто не могло испортить наш волчий здоровый аппетит. Но Ли-Ли умудрилась это сделать.

— Это ужасно, — продолжила она вчерашнюю тему. — Бедняжка Ларочка! Вы бы слышали, как она убивалась, узнав о смерти своего мужа! А какой он был человек! Какая личность! Знаете, его лекции были как бы частью жизни нашего городка. И теперь… Теперь словно у каждого из нас вырвали с корнем что-то самое дорогое. Я даже не знаю, что будет, когда наступит суббота… Куда нам всем теперь деваться?

Она всхлипнула. Я попытался перевести разговор на другую тему.

— А профессор почему-с не завтракают-с?

— Профессор? — очнулась она от мрачных мыслей. — Ах, да! Он уснул крепчайшим сном! Он даже нарушил свой график работы. А так он встает раньше всех. Но сегодня, сегодня… Сами понимаете, привычный распорядок дня нарушил не только он.

— Видимо, на него так подействовала сильная доза снотворного.

— Снотворного? — удивилась Ли-Ли. — Я вас не понимаю!

— Что тут не понимать, — махнул я рукой. — Он пожаловался, что не мог уснуть и поэтому принял несколько транквилизаторов.

— Вы шутите! — всплеснула она пухлыми ручками.

— Отнюдь. И что тут удивительного?

— Все, все удивительно! Профессор принципиально никогда не принимает подобные лекарства. У него по этому поводу выстроена целая теория! Да и зачем ему нужно было поскорее уснуть, если он в такой-то час и не ложиться!

— А в этот вечер он, возможно, плохо себя чувствовал и захотел уснуть, — упрямо настаивал я.

— Да, но он крайне принципиальный человек! Он борется с такими методами лечения, как снотворное. Он считает, что это крайне отрицательно воздействуют на психику и мешает нормальной работе мозга. А у него умственная работа. Требующая четкого и логического мышления. Он не стал бы себя подвергать риску. И потом… Он сам не раз публично заявлял, что лучше в случае бессонницы или дурного самочувствия принять грамм сто коньяка.

Вано не выдержал и расхохотался. И ласково потрепал Ли-Ли по кругленькой щечке.

— Милая, вы сами себе противоречите. У вас же коньяка днем с огнем не сыщешь!

Ли-Ли обижено пожала плечами, приняв слова Вано за насмешку. И печально посмотрела своими глазками на моего товарища. У меня закралось подозрение, что чувства Вано к Ли-Ли не лишены взаимности.