Город потерянных - [9]

Открыть глаза и сфокусировать взгляд оказалось гораздо большей трудностью, чем сдвинуть с места три самолета.

Я находилась в небольшой комнате с маленьким окошком, через которое пробивались яркие лучи света. Обстановка была скудной: комод в углу, пыльное зеркало с трещиной по всей глади, пару таких же по состоянию книг. У двери, тщательно забитой досками, был склад странных непривычных вещей – в их числе были и те часы-компасы.

Так.

Стоп.

Я умерла?

Нет, наверное, не умерла, раз очнулась, но это заслуживает внимания как само себе разумеющееся в учете некоторых событий. Хотя, конечно, в этом городе можно не только умереть, но и очнуться – уже мертвым.

– Очнулась! – Сонька подлетела ко мне и только хотела накинуться с объятиями, как чья-то худая рука с длинными пальцами схватила ее за плечо:

– Оставь эту. Слабая еще очень.

Я хотела сказать, что, в общем-то, я уже вполне себе могу бегать, но рот предательски остановился на полуслове и так и завис, обнажая наружу свисающий язык. Я попыталась закрыть его снова, но в итоге только что-то неразборчиво промычала.

– Эй, тощий, – грубый голос (несомненно, голос Кира) не обещал ничего хорошего после моей выходки, – ты что намудрил?!

– Я помог, – снова ответил ему спокойный хриплый низкий голос. – Это действие транквилизатора, но, если вам не нравится, что я вас приютил, накормил и отогрел – дверь вон там, идите на все четыре стороны. Только, это… Свою красавицу спящую заберите.

Кир что-то неразборчиво проговорил и сплюнул.

А потом до моих ушей донесся глухой удар и крик Соньки.

Давай. Встань. Не могу. Подними руку. Тяжело. Закрой пасть и убери язык. Это уже легче. Отлично, встань. Не могу. Можешь, тряпка. Подними руку. Ну и что мне это даст? Контроль над небольшим участком твоего тела. Не могу. Прекрати. Поверни голову. Черт возьми, я не могу! Прекрати думать «не могу». Эй, ведь ты – и есть я. Ну и что? Прекрати давать мне наставления. Встань и я заткнусь. Заткнись лучше сейчас. Встань. И я. Заткнусь.

Я издала какой-то булькающий звук (очевидно, пытаясь вздохнуть), и сделала резкий выпад вперед. Ничего. Абсолютно.

Сзади послышался еще удар и возня.

Если ты будешь тянуть время, твоего друга убьет тот странноватый тип.

Выпад. Выпад. Выпад.

На последней попытке я сумела приподняться над лежанкой и наконец-то пришла в сидячее положение. Чувствительность, которая прежде не подавала и намеков, стала возвращаться ко мне с поразительной скоростью.

Краем глаза я увидела, как мальчишка, держащий за воротник футболки Кира, дернулся и выпустил его с ухмылкой на лице, сняв всеобщее напряжение. Мои мышцы лица, которые прежде изображали рот покойника, натянули лживую улыбку.

– Слава богу, ты проснулась, – Сонька снова подлетела ко мне и крепко меня обняла, – мы уже думали, что этот сделал что-то не то.

– Не то слово, – ухмыльнулся худощавый. – Эту манипуляцию я делаю на протяжении восьми лет, как я могу сделать что-то не то? В общем, как я там говорил: забирайте свою спящую красавицу и мотайте на все четыре стороны. Я вам помог, а вы меня чуть здесь живьем не закопали. И это по-вашему современному «спасибо», да? Давайте-давайте, шагом марш!

– И уйдем! – надулась Сонька, помогая мне встать на пол, – больно ты нам нужен.

Ответ худощавого стал короткий не то смешок, не то какой-то другой звук, всем за него говорящий, что Сонька его не удивила.

Я чувствовала пол под ногами примерно так, как чувствует не умеющий плавать человек воду. Тем не менее, я гордо оперлась о плечи Соньки и Кира, которые встали по бокам, и начала медленно делать небольшие шаги по направлению к двери. А потом встала посередине как вкопанная, поняв одну важную деталь.

Нога, которая подвела меня в тот роковой день, почти не отличалась от другой. Лишь небольшой шрам тянулся от колена и уходил в ботинок.

Сколько я здесь пролежала? Час? День? Неделю?

А может быть, и то, и другое вместе взятые?

Я, сама незаметно для себя, подняла голову и уставилась вопросительным взглядом на мальчишку, который держал в руке похожее на желе синее шипастое нечто. То самое, которое пыталось убить нас в самолете. Он в свою очередь скосил глаза в противоположный угол, как бы говоря этим, что меня здесь просто нету.

– Что случилось? – я высвободилась из объятий Соньки и Кира и на покачивающихся ногах подошла к нему.

– Дэвид.

– Что?

– Мое имя – Дэвид, – высокомерно заметил тот, – а что с тобой случилось, я, пожалуй, рассказывать не буду.

Он почесал затылок замотанной в черную тряпку рукой, и я заметила, что из нее пробивается темная жидкость.

– Я выжила, и я имею право знать.

Дэвид, который прежде обрел имя, пригнулся, чтобы поравняться со мной ростом, и совершенно наигранным серьезным тоном произнес:

– Тебя украли барабаки. А я тебя спас, – и снова принялся рассматривать синее нечто с острыми шипами.

Сзади меня вздохнула Сонька, а потом кто-то схватил меня за руку и потащил к раскрытой настежь двери.

– Давайте, вперед и с песней. Надеюсь, в скором времени вы не станете их обедом, – услышала я перед тем, как тяжелая дубовая дверь закрылась прямо перед нашими носами.

Жара. Невыносимый голод и сушняк. Постоянные вздохи. И бесконечное число вопросов, которые генерировал мой мозг с утроенной силой после того, как мы покинули обиталище Дэвида.