Город - [33]

— То что можно ковать, для меня новость. Одно дело изучение тонких материй, совсем другое… Может, таким способом можно и гвозди забивать?

— А ты что ни разу не видел? — удивился Бергер. — Впрочем, ты недавно у нас…

Я промолчал, вспомнив, что спрашивать о таком не принято.

— Что, начнем? — деловито спросил Бергер и хрустнул пальцами.

В течение следующих четырех часов мы перебирали сантиметр за сантиметром мусорного слоя, вытаскивая иногда оттуда остатки предметов обихода. Я со всем старанием отсмотрел их, но больше удача, как с рукояткой молотка, мне не сопутствовала. Вещи или совсем ничего не показывали, или выдавали совсем короткие отрезки связанных с ними эмоциональных пиков. Обломок разделочной доски показал сосущего порезанный палец Дэримона, а полусгнивший шнурок выдал того же кузнеца, только матерящегося, когда этот кусок оторвался при зашнуровывании ботинка. Все остальное было впустую, только измотался до предела. Бергер достал еды, я сжевал несколько бутербродов и свалился на траву рядом с пожарищем, мгновенно провалившись в беспамятство.

Проснувшись утром, я первым делом увидел Бергера, перебиравшего остатки мусора. Он заметил мое шевеление и повернул голову:

— Доброе утро. Как спалось?

— Ничего не помню, — сказал я.

Страшно чесались руки, чуть выше запястий, ещё и голени.

— Вы переутомились, — сказал Бергер. — Слишком рьяно взялись.

— Возможно, — я поднял руки, вглядываясь в запястья. Там оказалось несколько мелких красных бугорков.

— Комары покусали, — сообщил Бергер, наблюдая за моими движениями.

— Кто?

— Насекомые такие, мелкие. Кровь сосут.

— Это не опасно?

Бергер засмеялся:

— Не беспокойтесь. Просто неприятно. Не чешите и все пройдет.

Я в этот момент уже с упоением скреб бугорки ногтями.

— Как это — не чешите? Они же чешутся!

— На лице же не чешутся, — сказал Бергер.

— Они и на лице? — ужаснулся я. Проведя ладонью по лбу и щекам, я тут же почувствовал воспалившуюся кожу, немедленно зазудевшую. Пришлось чесать еще и лицо, попеременно переходя от одного очага воспаления к другому.

— Вы так с себя кожу сдерете, — сказал Бергер.

— Это сильнее меня. Что за страшные твари?

— Это еще что. Вот если мошки прилетят…

— Это кто? — испуганно спросил я.

— Очень маленькие мухи. Залезают под одежду и кусают куда страшней, чем комары.

— Как здесь люди живут? — искренне изумился я.

— Да как, не замечают и все. Привыкли. Ну что, приступим, или сначала завтрак?

— Вы что‑то нашли?

Бергер кинул на землю передо мной обломок лезвия. Когда‑то это был небольшой кухонный нож, а теперь от него остался сильно вытянутый треугольник стали, в грязи и разводах. Я обтер его о штанину, и он снова засверкал, словно и не лежал годы в земле. Стальная поверхность отражала как хорошее зеркало, на лезвии не нашлось ни единого пятнышка ржавчины. Я сжал его меж ладоней и закрыл глаза.

Нож не торопясь полетел по широкой дуге, кувыркаясь и разбрасывая темные брызги. Через мгновение он с глухим стуком упал на утрамбованную землю перед кузницей. Чеслав переступил через тело Дэримона и вышел на улицу. Он стал немного выше, на вид ему было на год или полтора больше, чем в прошлый раз. Правой рукой он потянул из ножен, зажатых в левой, длинный, явно большой для него меч, с круглой деревянной рукоятью, без украшательств, с гардой в виде металлического диска, сантиметров семи — восьми диаметром. Лезвие было немного изогнутым, больше похожее на саблю чем на классический меч. Чеслав приставил его к угловому столбу, и меч мелко задрожав, с тонким, еле слышным завыванием впился в дерево, за несколько секунд уйдя в дерево больше чем на сантиметр. Чеслав закрыл глаза, на скулах проступили желваки. Вой усилился, лезвие вгрызлось дальше, через полминуты полностью погрузившись в сухое дерево. Чеслав открыл глаза и оценил результат. Выходило очень даже неплохо. Он выдернул клинок и сунул в ножны, с трудом управившись с слишком длинным для себя оружием. Кинул последний взгляд на тело, распластавшееся в луже крови у наковальни. Открыл было рот, чтобы что‑то сказать, но потом резко повернулся и пошел прочь. Солнце клонилось к вершинам скал, что тянули за болотом свои изломанные тела к безоблачному небу. Впереди был портал, способный унести в другие миры и мёртвая деревня, жителей которой Чеславу было не жалко, даже Гавора, но долги положено возвращать. А может и не положено, просто охота показать, что теперь он убегать не будет. Побыли самыми сильными, хватит, теперь ваша очередь прятаться. Худая фигура подростка спустилась с пригорка и затерялась среди зарослей тростника.

Глава 12

Я открыл глаза и увидел перед собой замершего в ожидании Кристофа.

— Ну что?

— Это он убил кузнеца. То есть я этого прямо не видел, но похоже, что он. И ушел. Трудно сказать, что здесь полезного для нас. Года полтора жил в этом месте, сделал меч, может еще что‑то, зарезал учителя и отправился черноголовых резать.

— Прямо резать? — усмехнулся Бергер. — Один пацаненок против орды?

— Дожил ведь он до нашего времени, — неуверенно сказал я. — Притом рейдеров он действительно режет…

— Это да, — неохотно признал Бергер. — Но сейчас он точно не ребенок. Что‑то мы пропустили в том промежутке между первой историей и второй. Куда делся костяной человек с огромными глазами? Как Чеслав оказался в каких‑то зиккуратах?