Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города - [104]

Особенно много поработал второй директор банка А. Ф. Клюмп (с 1874 г по 1889 г.). Операции банка к 1883 году достигли следующих размеров: вкладов банк имел 1611000 р., вексельный портфель банка составлял 1534000 р. и разных ссуд было 301000 р. Но в 1881 году дальнейшее развитие операций внезапно было приостановлено изданием нового положения о городских банках. По этому закону право банка принимать вклады сокращено на половину установлением для обязательств его, вместо прежней десятикратной, пятикратной пропорции к собственным капиталам и неограниченной до того кредит в одни руки по учету векселей и всем другим операциям ограничен одной десятой частью собственных капиталов банка. Вследствии этого в два года банку пришлось вытеснить вкладов на сумму более 300 т. руб и на 100 т. р. уменьшить вексельный портфель. То и другое банк выполнил, ни мало не стесняясь и пришел в требуемую новым законом норму ранее назначенного срока, тогда как другие городские банки могли выполнить это в течение десяти лет. В 1889 г. к своему двадцатипятилетию банк имел собственных капиталов 315 т. р., вкладов 950 т. р., вексельный портфель 720 т. р. и разных ссуд 155 т р. Чистая прибыль банка дошла до 26 т р. За последне время чистого дохода банк получал:

в 1902 г. . . . 24636 р. 21 к.

в 1903 г. . . . 32606 р. 95 к.

в 1904 г. . . . 30850 р. 59 к.

Последние цифры ясно показывают на положение общественного банка.

1883 год остался надолго памятен банку — в этот год он подвергся усиленным нападкам бывшего бухгалтера банка Никонова и гласного думы Ефремова, утверждавших что дела банка пошатнулись и в банке недостает до 50 т. р. бессрочных вкладов. Произведенная тщательная ревизия банка не доказала вводимых на банк обвинений.

Указание на гласного Ефремова заставляет нас сказать несколько слов об этом в своем роде единственном гласным гор. Оренбурга, его специальность было приложение к журналам думы особых мнений, из которых составилась своеобразная и оригинальная литература. Написанная характерным крупным почерком, с невозможной орфографией, эти отзывы представляют из себя бесконечное обвинение городской управы и всех служащих в городском общественном управлении в хищении. Ефремов не стеснялся в выражениях, допускал самые невероятные предположения. Свои отзывы он мотивировал «стремлением к общественному благу и верноподданической присягой». Большинство обвинений были бездоказательны и во всяком случае слишком преувеличены. Десятки и сотни рублей в отзывах Ефремова превращались в сотни тысяч и миллионы. Но постоянное муссирование вопросов и действительно, как мы и видели выше, неособенно удачное ведение городского управою городского хозяйства одно время создали популярность в массе населения и Ефремов избирался гласным от 3-го избирательного собрания для того, что «нужно пущать щуку, чтоб карась не дремал» — как выразился на одном собрании избиратель татарин.

Так как дума не обращала большого внимания на отзывы своего гласного, то последний направлялся с жалобами к губернатору, доходил с ними и до Высочайших особ. Но вскоре к жалобам из общественных побуждений присоединился личный мотив: банк отказал Ефремову, положим, не вполне основательно, в выдаче ссуды под его дом. Когда банк отказал Ефремову[156], он написал, действительно, резкий протест и послал его в думу, которая и посветила этому протесту трехчасовое внимание, причем некоторые из гласных дошли до неприличия. «Один кричит: такому человеку, который позорит нас, обвиняет — разве можно оказать помощь?! другой кричит: и каким образом такой человек попал в гласные? Третий, четвертый, пятый и т. д. кричат: суду его предать, суду! Словом — говорит «Оренб. Листок», — банковская и управская партия обнаружили такую ненависть к Ефремову, что сошли с высоты своего общественного положения, впали в личное раздражение, в личные препирательства с Ефремовым, в тоне кричавших слышалось: ату его, ату, ату! Будто б нападение касалось зверя дикого, а не товарища, гласного, избранного населением».

Ефремов все-таки в конце концов административным образом был выслан из Оренбурга.

Мы коснулись этого инцидента потому, что нам казалось, что он служит лишней черточкой к характеристике нашей думы старого доброго времени.

XLV.

Возвращаемся снова к зданию думы, потому что в нем помещается единственное просветительное начинание города Оренбурга — общественная библиотека, история которой более чем любопытна.

Граф Перовский, прибыв в 50-х годах во второй раз в город Оренбург, окружил себя рядом даровитых людей, гражданским губернатором в это время был, например, Ханыков, известный географ, при канцелярии генерал губернатора находились такие ученые, как Вениаминов-Зернов, Самарин и другие. По инициативе этих лиц граф при своей канцелярии образовал богатую библиотеку. В 60-х годах на эту библиотеку обратили внимание и чиновником особых поручений при Оренбургском губернаторе Рогалли Левицким был составлен доклад о передаче библиотеки статистическому комитету с тем, чтобы последний открыл нечто вроде публичной библиотеки. Но проект не получил осуществления.