Город, над которым не светит солнце - [15]

– Хромов слушает, – говорит капитан сиплым голосом.

В горле застрял ком. Язык болит, вероятнее всего, это химический ожог.

– Привет, Боря, – звонит эксперт. – Получил анализ крови Екатерины Лавровой. Всё, как я и предполагал.

– Не томи, Пал Геннадич.

– В её крови полно МДМА.

Как же капитан не любит, когда медики начинают бросаться мудрёными словечками, хотя прекрасно понимает, что это наркотик. Но ведь можно донести всё проще.

– Что это?

– Это – полусинтетическое вещество с выраженными психоактивными свойствами, относящееся к фенилэтиламинам амфетаминового ряда, более известное широкой общественности под коммерческим названием «Экстази».

То, что слышит полицейский от эксперта, совсем не вяжется с той информацией, которую он получил от Людмилы Сергеевны.

– Что-нибудь ещё интересное выяснил?

– Пока нет. Анализ ДНК получу позже. Вскрытие буду сегодня делать. Как что-то новое узнаю, сразу позвоню.

«Интересно, давно она употребляет? Или её накачали наркотиками непосредственно перед убийством?» – размышляет Хромов. Если верить словам классного руководителя, то девочка была прилежной ученицей, которая даже не курила. А об общении с мальчиками и речи быть не могло. Но ущербная подруга уверяет, что Екатерина встречалась с взрослым парнем и скрывала это от родителей.

Тут капитан вспоминает о вчерашнем запросе в УФМС, встаёт с тахты. Тело бросает в жар. Кажется, что каждую мышцу сводит судорога. Сердце урчит как желудок, и полицейский всерьёз начинает беспокоиться за своё здоровье. Он подходит к столу, компьютер он вчера не выключал, и на мониторе мигает значок, оповещающий о новом входящем сообщении. Открывает письмо и читает ответ. Действительно, на улице Бухарестской, дом тридцать три, корпус один, проживает двадцатиоднолетний Маценко Алексей Ярославович. Хромов встаёт из-за стола и идёт к выходу. Он собирается прямо сейчас пойти и допросить Алексея.

В дверь его кабинета стучат, затем дёргают ручку. Капитан вчера забыл открыть замок. Подходит и отпирает дверь. На пороге стоит стажёр, улыбается, будто этой ночью первый раз спал с женщиной.

– Доброе утро, Борис Николаевич, – Роман проходит в кабинет и устраивается на тахте, как у себя дома.

Хромов садится за стол и включает чайник, воды осталось на полкружки. Капитан зол на стажёра. Вообще, зол – это мягко сказано. Он в бешенстве. Пиздюк всего два дня стажируется, а ведёт себя как начальник отдела. Вчера пропал, телефон выключил. Да что этот напомаженный стажёр о себе возомнил?! Хотя, вспоминает Борис, он сам был таким же.

– Ты какого хрена вчера телефон выключил? – опер закуривает очередную сигарету и смотрит на Романа, который продолжал вальяжно сидеть на оттоманке.

Остатки воды вскипают, чайник тихо щёлкает. Хромов наливает в кружку кипяток. Пакетик с чаем заваривается третий раз, и цвет напитка приобретает прозрачный жёлтый цвет.

– Виноват, Борис Николаевич, – по выражению лица стажёра видно, что виноватым себя он считает только на словах. – Выполнял ваш приказ. Искал подобные убийства. Выяснял, что за символы на теле девушки.

– И что выяснил? – Хромов хочет подробного устного отчёта, в противном случае он пойдёт к Полякову и сдаст ко всем чертям этого безответственного раздолбая. Пусть Савушкин возится с сопляком.

– А вот что я узнал, – Роман встаёт с тахты и начинает расхаживать по кабинету, как Шерлок Холмс, но без трубки, с таким важным видом, будто прямо сейчас объявит имя убийцы. – Вчера я ездил в госуниверситет и общался с профессором семиологии. Он посмотрел на эти символы и посмеялся. Говорит, что это не символы, а каракули маленького ребёнка.

Хромов глубоко затягивается и, выдыхая облако дыма, спрашивает:

– И что нам это даёт?

– Думаю, – Роман останавливается посреди кабинета, задумчиво смотрит в окно, после продолжает ходить взад-вперёд по кабинету, – что данное убийство не относится к ритуалу. Скорее всего, это – инсценировка, чтобы запутать следствие. То есть – нас.

– Но эту версию отметать не стоит, – Хромов тушит окурок в стакан, исполняющий роль пепельницы, и закуривает следующую сигарету. – А что, если я скажу тебе, что девушка была обдолбана наркотой?

Тут Роман останавливается, долго смотрит на капитана, затем говорит:

– У меня в голове всего две версии. Первая – это ритуальное убийство какой-нибудь новой, малоизвестной религиозной секты. А насколько я знаю и представляю мир культов, они все используют наркотические препараты, чтобы жертва расслабилась и была более податливой, – стажёр опять садится на тахту и закидывает ногу на ногу. – Вторая версия – жертва пригласила парня домой. Он накормил её наркотиками, возможно, она была не против. Затем у него случился трип…

– Что это? – хоть капитан и употребляет амфетамин и работал в отделе наркооборота, но сленговых понятий так и не запомнил.

– Это – психоделическое состояние, которое может быть вызвано психоактивными веществами. Это состояние выражается в переживании иллюзий, галлюцинаций. Так вот, он словил трип, изнасиловал её, потом задушил. А когда понял, что натворил, решил инсценировать ритуальное убийство.

– И какая из этих версий, по-твоему, ближе к правде? Какую будешь раскручивать в первую очередь? – Хромов наблюдает за стажёром. Изучает его.