— И что мне теперь делать? — Гнев победил.
— Ну, люди знают, что ты снимаешь видео, так что тебе придется срочно заняться чем-то другим. Всем известно, что это была часть какого-то проекта. Но тебе нужна другая тема.
— У меня нет вдохновения.
«Он собирается мучить себя из-за шофера, — подумала Рутлесс, — за ним нужно хорошенько присматривать. И любопытство Элвы тоже следует принять во внимание. Придется не спускать с них глаз».
— А о чем еще не принято говорить в Земном Городе? — спросила она.
Он тупо взглянул на нее.
— Ты делал это, чтобы люди заговорили, так? Сорвать коросту, залечить раны, что-то вроде этого?
— Не надо представлять все таким наивным.
— Послушай, ты говорил, что все замалчивают существование проституции. А к чему еще, как ты думаешь, следует привлечь внимание?
— Есть еще война, — буркнул Рав. — Что значит проиграть ее. Что значит оставить свой дом.
Проиграть. Рутлесс кивнула, обдумывая это.
— Многие мои товарищи по играм, те, кто выжил во время Отступления и пережил его, они здесь.
— Они не станут говорить со мной. Ты же видела этого парня, Копа. Он считает меня тупицей.
— Ну что ж, я хорошо умею переубеждать людей. Он прищурился на нее в свете восходящего солнца:
— И ты это сделаешь?
«Я сделаю для тебя все, дитя мое, — произнесла она про себя, — но непредусмотрительно давать тебе это понять, верно?» И она сказала лишь:
— Как ты сказал, теперь ты в нашем клубе. Люди это почувствуют; перед тобой откроются двери. И я помогу тебе.
— Хорошо. — Рав улыбнулся слабой, усталой улыбкой точь-в-точь как его отец, подумала Рутлесс. Затем он остановился. Они дошли до заднего хода кинотеатра Элвы. — Это было бы… я мог бы этим заняться.
— Тогда договорились — я позвоню тебе завтра, — сказала Рутлесс. — Поспи немного, ладно?
— Спасибо, тетя. — Наклонив голову, словно маленький мальчик, Рав на цыпочках вошел в темный театр и исчез.
— Последний оставшийся в живых выигрывает, — пробормотала Рутлесс, повернувшись на восток.
Обдумывая способы развязать языки своим долго молчавшим товарищам, она направилась вдоль пляжа в ту сторону, где всходило скрытое в тумане солнце, — домой.
