Город может спать спокойно - [22]

— Какое еще оружие, черт побери? Против каких полей? Нас гонят по всему фронту… Русские захватили вчера Богодухов и прорвали нашу оборону на всю оперативную глубину… Наша белгородско-харьковская группировка рассечена на две части. Мой батальон потерял почти все танки, и я не в отпуск еду, черт все побери, а на переформирование! И думать нам надо не над уничтожением русских минных полей, а над усилением своих собственных. Теперь пойдет уже не та война — будем главным образом драпать! А вы готовьтесь сматываться отсюда. Фронт уже близок!..

Он говорит, вернее, выкрикивает еще что-то, но Фогт поспешно выводит Бурсова с Огинским из-за стола и подзывает дежурного эсэсовца:

— Отведи их в лагерь! Им надо хорошенько выспаться к завтрашнему дню. Спокойной ночи, господа! Надеюсь, вы не подведете меня завтра?

А время бежит — уже около двенадцати. Скорее бы вел их этот эсэсовец в лагерь, но он не торопится. Вызывает еще кого-то и посылает вперед, а сам идет сзади, Движутся они не спеша, а время бежит!..

Но вот наконец и лагерь. В нем все спокойно. Старший эсэсовец сдает их часовому у ворот, и тот разрешает идти в свой блок.

Их появление в блоке вызывает громкий вздох облегчения. И почти тотчас же раздается глухой, раскатистый грохот. Все вздрагивают и устремляются к двери.

— Спокойно, товарищи! — останавливает их Бурсов. — Это всего лишь гром. И это очень хорошо. Теперь бы еще хорошего дождя! Он загнал бы пирующих эсэсовцев в их клуб над комендатурой.

И он торопливо рассказал товарищам все, что произошло с ними у капитана Фогта. А гром гремит теперь все чаще и яростней. Луны уже не видно.

— Сколько же времени? — спрашивает Бурсов.

У Нефедова часы со светящимся циферблатом. (Ему чудом удалось уберечь их от эсэсовцев.) Часовая стрелка перевалила уже за двенадцать, минутная стоит на цифре «три» — значит, четверть первого.

И тут на черепичную крышу барака сразу обрушивается ливень, будто кто-то открыл клапан гигантской цистерны. Грохот теперь такой, что офицеры сомневаются, услышат ли они взрыв…

Но взрыв гремит вскоре, хоть и далеко, но так мощно, что в бараке начинают вибрировать не только стекла, но и стены. Это ненавистная эсэсовская комендатура взлетела наконец ко всем чертям!

Перепуганные часовые сразу же открывают беспорядочную стрельбу неизвестно по кому. Несколько пуль дробят черепицу барачной крыши.

— Будем действовать? — кричит Нефедов в самое ухо Бурсову.

— Подавайте сигнал Азарову!

Нефедов стучит чем-то тяжелым в перегородку между блоками барака. И почти тотчас же раздается взрыв под пулеметной вышкой позади барака. Он разрывает и кабель, подающий энергию прожекторам. Все сразу же погружается в непроглядную тьму.

По команде Бурсова старшие офицеры распахивают дверь своего блока и стремительно бегут к воротам лагеря. Над их головами летят трассирующие пули, но в шуме ливня выстрелов не слышно, виден только пронизывающий лавину дождя огненный пунктир. А когда до ворот остается всего пять метров, атакующих ослепляет пламя взрыва.

Это наконец сработала мина замедленного действия, которую установил Азаров во входных воротах.

— Добить часовых, если еще живы! — командует Бурсов.

Тем временем к ним подбегает команда Азарова. Лейтенант сообщает:

— Захвачен ручной пулемет и автомат!

— Кто должен разминировать проходы?

— Отделение капитана Азбукина, — докладывает майор Нефедов, отвечающий за маршрут побега.

— Быстро разберитесь по группам! — приказывает подполковник.

Все офицеры уже заранее разбиты на четыре группы. Во главе их стоят майоры. Они быстро разбирают своих людей и ведут к проходам в минных полях.

— А где же Азаров? — спрашивает Бурсов.

— Азаров и еще двое из нашего отряда побежали к мастерским, — докладывает капитан Зотов.

«Ах, Азаров, Азаров!.. — вздыхает подполковник. — Опять что-то придумал…»

А в стороне эсэсовской комендатуры сквозь густую пелену дождя мутно полыхает пламя пожара. Слышатся глухие, беспорядочные выстрелы, заглушаемые раскатами грома.

У разминированного прохода их встречает капитан Азбукин.

— Часть мин уже снята, — докладывает он. — По одному можно идти. Потом этими же минами мы снова закроем проход.

— Разобраться по одному! — командует Бурсов и приказывает капитану Азбукину: — Обязательно дождитесь Азарова.

Идут почти в сплошной темноте, держась друг за друга. Ноги скользят по мокрой траве, проваливаются в лунки от снятых мин. Вспышки молнии изредка озаряют стоящих вдоль проделанного прохода офицеров, снимавших мины.

Преодолев минное поле, Бурсов с Нефедовым пересчитывают людей и направляют их в лощину. Появляется наконец и Азаров с двумя старшими лейтенантами.

— Примите трофеи, товарищ подполковник! — докладывает он Бурсову, с трудом переводя дыхание. — Десять гранат, тридцать толовых шашек с капсюлями-детонаторами, бикфордов и детонирующий шнуры, взрыватели и еще кое-какая мелочь. Мы все это припрятали еще днем. А вот вам и компас.

Надо бы отчитать лейтенанта за самовольство, но подполковник лишь крепко жмет ему руку.

Спустя несколько минут весь отряд Бурсова собирается в овраге. Подполковник разрешает пятиминутный отдых, чтобы распределить оружие, гранаты, взрывчатку и перевязать тех, кто получил ранение при взрыве лагерных ворот.