Город может спать спокойно - [19]

Но тут капитан делает ему знак — видимо, появился кто-то из эсэсовцев.

Быстро всё по карманам! И надо есть. А в котелке с похлебкой теперь как в помойке — эсэсовец окунул свою лапу да и Азаров вынимал из нее тол грязными руками.

Но вот один из эсэсовцев идет в их сторону, надо, значит, приниматься поскорее за похлебку, а то ему подозрительным покажется: военнопленные вечно ведь голодные — и вдруг не едят!

Офицеры окунают ложки в котелок и не без страха подносят их ко рту. Ужасная горечь (это от крошек тола, наверно), а надо делать вид, что очень вкусно. Есть действительно чертовски хочется. И они съедают все до капли — будь что будет! С кашей проще: она не такая грязная, как похлебка.

Накануне побега

Оперативную группу по подготовке к побегу возглавлял подполковник Бурсов. Кроме него, в группе еще Нефедов, Горностаев, Зотов и Азаров. Хотели включить и майора Огинского, но он отказался.

— Какой я организатор, Иван Васильевич? И так буду делать все, что нужно…

Бурсов не настаивал.

Роли теперь распределяются следующим образом: Нефедов и Зотов подробнейшим образом разрабатывают все, что придется делать в день побега и особенно в момент атаки ворот. Горностаев отвечает за заготовку продуктов питания. На его же обязанности и добыча оружия. Из полотен стальных ножовок давно уже налажено производство ножей. Теперь нужно увеличить и ускорить эту работу.

Отличный механик, старший лейтенант Лукошко тайком починил валявшийся в мастерской ни на что не годный парабеллум. На его ответственности теперь и подготовка коротких зажигательных трубок. Их капсюли будут вставлять в мешочки с пластичной взрывчаткой. Чиркнув затем спичечной коробкой о головку спички у среза бикфордова шнура, можно будет бросать их, как ручные гранаты.

На Азарове лежит обязанность готовить к побегу младших офицеров.

— Вполне ли вы уверены в своем блоке? — с тревогой спрашивает его Бурсов.

— Еще не так давно не был уверен, — откровенно признается Азаров. — Хотел даже заминировать весь свой барак. А потом, в час побега, объявил бы им: «Или вы сейчас же, без размышлений, бежите вместе со мной, или взлетите все к чертовой матери!» Рука моя не дрогнула бы сделать это. Но за последнее время я очень внимательно стал присматриваться к людям из моего блока, и теперь у меня нет больше никаких сомнений — они нас не подведут.

Маршрут побега оперативная группа вырабатывает сообща. Несмотря на то что самое близкое расстояние до леса лежит через станцию, принимается решение бежать в противоположную сторону. Правда, в том направлении нужно делать проходы в минных полях и до леса гораздо дальше, но зато местность там пересеченная, с овражками и кустарником. (Все это Азаров тщательно высмотрел с барачного чердака.) А путь через железную дорогу опасен еще и тем, что взрывы в лагере всполошат гарнизон станции. Оттуда могут даже выслать кого-нибудь на помощь Фогту, как только поймут, в чем дело.

Нефедов тщательно изучает выбранный маршрут и готовит людей для разминирования его. Они должны будут первыми броситься за ворота, сразу после взрыва.

И еще одна проблема требует решения: нужно убрать второго пулеметчика на той вышке, что в противоположном конце лагеря. Его ставят на пост только ночью, а днем всю территорию хорошо просматривает пулеметчик над входными воротами.

Азаров предлагает заминировать и эту вышку, но Бурсов не разрешает пока осуществлять его план, надеется придумать менее рискованный способ. Минировать заднюю вышку придется ведь на глазах у часовых, стоящих у ворот. Они дежурят по двое: один в проходе, другой вверху, у пулемета.

…Буквально за день до побега в лагерь прибыл агитатор власовской армии — Бубенцов. Здоровенный детина лет сорока. Шварценбах выгоняет всех военнопленных на аппельплац и собирается выстроить, но власовец небрежно машет ему рукой:

— Не надо, господин унтер-офицер. Мы поговорим в более непринужденной обстановке. — И, обращаясь к пленным, приветливо улыбается — Давайте-ка сядем тут, прямо на травке. Будет нечто вроде пикника.

Офицеры переминаются с ноги на ногу, не зная, как Сыть.

— А чего бы и не последовать хорошему совету? — озорно выкрикивает вдруг Азаров. — Садитесь, товарищи! Только вот сюда, поближе к забору, чтобы действительно на травку, а то ведь в центре все вытоптано до цементной плотности. А господину Бубенцову я сейчас табуретку принесу.

Азаров торопливо убегает в барак и выносит оттуда табуретку. Все уже сидят на траве, почти у самого забора, под задней пулеметной вышкой.

— Прошу вас, господин Бубенцов, — опускает Азаров табуретку перед власовцем.

Власовец благодарит его и садится.

— Ну что ж, товарищи, — начинает он свою беседу, — давайте потолкуем по душам. Я вовсе не оговорился, назвав вас товарищами. Это не в большевистском смысле, конечно, а в смысле нашего товарищества по роду оружия. Я ведь тоже сапер. Командую инженерным батальоном у генерала Власова. Рад был бы видеть вас офицерами в моих подразделениях. Меня совершенно не интересует ваше прошлое. От вас требуется обязательное соблюдение лишь двух условий: абсолютной лояльности к германским властям и верной службы генералу Власову.