Город маленький - [16]

— В свете последних событий, я думаю увеличить цену, — глазом не моргнув заявила Варька и полезла в сумочку за портсигаром. — Благодарю, господин Сковорода.

Я услужливо зажег ей золотую «Зиппо».

— А в чем, собственно, дело? — поползли на лоб брови учредителя.

— В том, что кто–то из сотрудников вашей газеты водит милицию за нос. А мы обязались соблюдать конфиденциальность и таким образом вынуждены участвовать в ваших играх, — отрезала, моя начальница. — Страдает наша репутация, как законопослушного охранного агентства.

Может быть, я‑таки проголосую за Панфиловича на ближайших мэрских выборах. Жест, и правда, получился красивый. Он просто взял и подписал лежавший перед ним договор, а потом достал из кармана «трубу» и сказал своему бухгалтеру куда перечислить аванс.

— Доказательства… — не то прохрипел, не то просипел главред. — Вы клевещете на редакцию… На весь трудовой коллектив…

— Аноним, который позвонил в милицию и сказал о том, что господин Сковорода, якобы, выходил из квартиры Аксеновой, назвал его сотрудником агентства «Санта — Барбара». В этом качестве, кроме как в вашей редакции его никто в городе не знает.

Оба–на! Вот так щелчок по носу и не только им, но и мне. Она же дословно пересказывала мне все, что поведал ей дежуривший тогда на пульте сержантик.

— Никто из нас… Ерунда какая–то, — потерянно пробормотал Карасев.

— Позовите сюда господина Орлова.

— Причем тут Мишаня?

— Вот мы его сейчас и расспросим, причем.

Нервы у главреда явно были ни к черту: начав прикуривать он дважды выронил сигарету изо рта. Из неловкой ситуации его выручило высунувшееся из–за двери кукольное личико:

— Георгий Николаевич, уже накрыли.

— Валю надо помянуть, — боком вылезая из–за стола пробормотал Карасев. — Коллектив ждет, неудобно все–таки. Наш старейший сотрудник. Почти с самого основания газеты. Вы можете подождать?

— С полчасика могу, — глянув на часы уступила Варька.

Стол в комнатушке рядом с журналистской был застелен старыми номерами «Городища». На них покоились щербатые тарелки с огурцами–помидорами, банки с майонезом и кетчупом, блюдо с крупно нашинкованной колбасой. Около десятка бутылок водки. Еще с десяток не раскупоренных ждали своей участи стоя у стены. На перекосившемся кресле, там же у стены, дремала Мариша Антонова.

— Маришку не трогайте, — зловещим шепотом предупредила похожая на мудрую сову Зина за что тут же удостоилась колючего взгляда со стороны главреда.

— Перенервничала Марина. Они с Валей подругами были, — соврал Карасев на ухо учредителю, опасливо косясь, как бы не разбудить спящую. — А тут такое горе…

Не в своей тарелке, кроме него чувствовали здесь себя еще двое: Валерий Панфилович и субтильный юноша с ломающимся голосом — тот самый Мишаня Орлов. Варька, вероятно окончательно смирившаяся с мыслью, что ее черная версаччиевская джинса обречена, как ни в чем ни бывало заняла один из колченогих стульев и об него же открыла бутылку пива:

— Я за рулем.

Никакая сила не смогла бы заставить ее пить из грязных «городищенских» стаканов. Уж будьте уверены.

Народу собралось немало: Зина, Гена, юные Света и Женя, похожий на молдаванина редакционный фотограф, полная пожилая корректорша, щеголеватый замредактора по рекламе, какой–то жуткого вида внештатник, женщина–замредактора по кадрам с брезгливо поджатыми губами, грустная бухгалтерша, пара каких–то совсем непонятных баб. Все это не считая унылого учредителя, трясущегося редактора, валяющейся в отрубях Мариши и нас с Варькой.

— Ну друзья, давайте не чокаясь, по старому русскому обычаю, — хорошо, что в редакторском стакане было налито не до верху, а то бы половину расплескал. — Да будет земля пухом!

«Аминь," — мысленно выдохнул я. Авось помыли стаканы–то. Ну ладно, Варька меня от любой хворобы вылечит.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Поминальная оргия, если выражаться словами Марка Твена, очень быстро приобрела характер совершенно неуправляемый. Кого искренне жалко, так Панфиловича. Варьке, ей, как с гуся вода, — сидит пивцо потягивает, изредка перекидывается со мной ничего не значащими фразами. Кажется осторожно пытается флиртовать с кукольным личиком. Впрочем, та сама на нее буром прет. И кто мне сказал, что эта пигалица спит с главредом?

— Господин Карасев, я заберу ненадолго господина Орлова, — кукольная слишком высоко задрала подол, чтобы продемонстрировать ножки, а за одно и цвет нижнего белья, так что Варьке эта игра сразу же наскучила. По мне, так белье и ножки юной Светки намного привлекательней. Интересно, батю из–за решетки она вытащила?

— Нет, давайте мы еще выпьем, — засуетился главный редактор.

Половина людей — как я понял, самые малопьющие — уже разбрелись кто куда. Остались, в основном, творческие сотрудники. Похоже и Панфиловичу эти помины уже поперек горла — он начал выбираться из–за стола.

— А что я, почему я? — руки Мишани Орлова тряхнуло так, что он вынужден был поставить стакан на застеленный газетами стол.

— Следственный эксперимент, — поднялась со стула Варька. — Пошли.

— Я совершенно не при чем. Поверьте, — своим высоким фальцетом голосил Мишаня. — Не понимаю, в чем вы меня обвиняете.