Город, который сошел с ума - [13]
А на улице в репродукторах громыхали оркестры. Васильев сунулся было на центральную улицу, но сразу понял, что ему не протолкаться сквозь толпу – массы трудящихся уже стеклись ручейками в людскую реку, и ждали только команды, чтобы пройти мимо праздничной трибуны, демонстрируя своё единство с мировым пролетариатом.
Тогда Васильев решил проходными дворами выйти на параллельную улицу и уже по ней добраться до гостиницы, где был оборудован временный корпункт местного радио. Васильев свернул было в подворотню, но его остановил милиционер в парадной форме.
– Почему на Вашем лице, гражданин, не видно признаков радости и восторга? – спросил милиционер, взяв под корырёк.
– Да так как – то всё… – промямлил Васильев. Ему было неудобно признаваться, что он не понял вопроса.
– Если выражение дома забыли – это ничего. С каждым может случиться, – проявил заботу постовой, – У нас на этот случай даже инструкция есть. Вот. Берите и надевайте! – скомандовал чуткий страж порядка, достав их полевой сумки бумажную маску на резиночке.
– Спасибо, – поблагодарил Васильев и взял маску.
Всё было предельно просто. На листке в клеточку из школьной тетради фломастером была нарисована улыбка до ушей. Для того, чтобы эта маска держалась, к листку была прикреплена резиночка.
– Товарищ милиционер! А дырочки для глаз где же? – спросил Васильев, рассматривая шедевр карнавального искусства. – Я же не увижу куда идти.
– А идти нужно туда, куда укажут! – засмеялся милиционер, – Тем более, если сплочёнными рядами…
Тогда Васильев догадался и показал сержанту пропуск на трибуну.
– Ну, так бы и сказали сразу, гражданин! – обиделся милиционер, – А то все мозги затрахал.
Васильев прошёл в дальний конец двора. У дровяных сараев кучковались догадливые мужики – поправляли здоровье прямо из горлышка. Маски с выражением радости и восторга были у них подняты на головы и напоминали козырьки кепок.
Васильев вывернул в узкий проход между домами и вышел на улицу Гоголя.
Когда Васильев был в квартале от площади, его снова остановили и спросили пропуск. Васильев пропуск предъявил и подивился тому, как серьёзно была перекрыта улица – два автобуса стояли поперек и из – за них выглядывало мурло бронетранспортёра. Васильев хотел было спросить к чему такая баррикада, но не успел, потому что над головами на бреющем полёте пронеслась стая голубей. В клювах каждый держал листок бумаги. Над площадью стая рванула вверх и запорхала метель листовок. Васильев подобрал одну. На ней было напечатано:
«Трудящиеся Города! Ознаменуем очередную пятилетку ударным инициативным трудом на благо Родины! Решения XXVI съезда КПСС – выполним! Все для блага человека, все во имя человека!»
Васильев сложил листовку, сунул её в карман и заторопился в гостиницу.
Там уже было всё «на мази». В фойе стоял длинный стол, на котором были установлены микрофоны. В центре стола красовалась красная лампа. Васильев отлично знал, что лампа эта загоралась тогда, когда с трибуны провозглашался очередной призыв Центрального Комитета к трудящимся. В это время диктор, ведущий репортаж, умолкал и вступал лишь тогда, когда лампа гасла.
У стола уже сидели постоянные дикторы – Добежалов, Ника, Косяков и странное существо по имени Иродиада Петровна Шмяк. На Иродиаде Петровне, как всегда, было навешено неимоверное количество бижутерии: Иродиада Петровна считала, что творческий человек обязательно должен выделяться из серой толпы. Вокруг стола уже порхали барышни из идеологического отдела.
Васильев поздоровался с коллективом, положил свою папочку на место и вышел перекурить. У входа в гостиницу уже стояли тремя кучками духовики – два городских оркестра и один военный. К Васильеву подошёл тромбонист Яша Коган.
– Слушайте, Олег! – начал Коган озабоченно, – Я вот тут всё думаю, думаю…
Может Вы знаете ответ?
– Это смотря какой вопрос, – улыбнулся Васильев.
– А вопрос простой. – обрадовался Яша тому, что нашёл слушателя, – Очень простой вопрос. Я вот всю жизнь играю марши. И только сегодня сообразил, что все наши марши минорные. Вы понимаете, Олег? Все. Кроме «Солдатушки, браво ребятушки!»
– Ну и что? – равнодушно спросил Васильев.
– Как что? – Коган начал было горячиться, а потом неожиданно остыл и махнул рукой, – Хорошо, хорошо! Я уже забыл об этом, раз это никому не надо.
Васильев вернулся в холл как раз во время. Шустрые товарищи в штатском уже перекрыли лифт и лестничный марш, и из коридорной глубины появилось руководство. Михаил Мефодиевич, а вслед за ним и вся группа товарищей, подойдя к дикторам, лично поздравили с праздником. Михаил Мефодиевич при этом распорядился, чтобы в чай дикторам налили побольше коньячку для куражу.
Рявкнули оркестры на улице и Косяков бодро и уверенно начал:
– Внимание, внимание! Говорит Город! Через несколько минут на площади имени Владимира Ильича Ленина начнётся парад Городского гарнизона и Праздничная демонстрация трудящихся Города и района, посвящённая Международному дню солидарности Первое мая!
После этого микрофоны отключили и можно было на время Парада расслабиться.
К Добежалову, подошла горкомовская дама:
– Игорь Николаевич! Поступило указание. Сегодня первой по площади пройдёт колонна ветеранов войны и труда. Вот текст. – она положила перед Добежаловым листок бумаги, – Постарайтесь быть предельно внимательным. Это так важно.
Чем счастлив человек? Большим или малым? Множество людей в поисках собственного счастья где-то за дальними горизонтами, не могут различить его присутствие прямо перед собой, и как слепцы, перешагивая через него, продолжают считать себя глубоко несчастными.Сборник рассказов «Счастливые люди или о чем умолчал Никодимыч» дает возможность со стороны взглянуть на эти «счастья» – как может быть счастлив человек большим, малым, мыслью, делом, результатом, отсутствием его и т. д. Действие рассказов намерено не объединено автором временем и местом, что придает событиям, происходящим с героями, особую остроту.
«Так говорил Никодимыч» с полной уверенностью можно назвать «философским трактатом», несмотря на умышленно просторечный язык и баечный стиль. Главный герой повести Никодимыч, вещающий мужикам во дворе свои побасенки, большой хитрец – увлекая сюжетом и доступностью языка, он воспитывает своих слушателей, доводя до них простые общечеловеческие истины.И смеются над его сказочками мужики, и призадумываются, и выводы делают, и не ведают, что философией это называется.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.