Город - [5]

- Здрасьте! - сказал он, останавливаясь и снимая очки.

Удивительно, но под ними оказались такие же черные и круглые, как стекла очков, глаза, не отражавшие ни только света, но и хоть какой-то, пусть самой завалящей мысли.

- Можно? - жалко и просительно промямлил старичок, грязным, корявым пальцем указывая на великолепную белую грудь.

- Во! Видали?! Декадент! - как торговка на базаре заговорила Венера, обрадовавшись доказательству своих слов. - Вот так всегда, не успеешь грудя выставить, как уже слетелись, голубчики, словно галчата, и рты свои халявные поразявили... На соси, жалко что ли, - великодушно разрешила Венера. - От такого сморча, поди, не убудет.

Старичок тут же, не говоря ни слова, присосался к груди. И закряхтел. И засопел. И запричмокивал от удовольствия.

Орлов уже перестал чему-то удивляться. Мечтал лишь об одном - скорее покинуть этот чокнутый автобус с его сумасшедшими пассажирами, где один абсурд громоздился на другой и, казалось, им не будет конца. Но где-то шестым чувством понимал, что даже если он и очень захочет отсюда выбраться, то ничего у него из этого не получиться. Ему предстояло ни только присутствовать при этой трагикомедии, но быть непосредственным её участником. И он приготовился к самому худшему, к любым неожиданностям.

Старичок тем временем, действительно, очень быстро насытился. Достал носовой платок, тщательно вытер им бороду, подхалимски осклабился.

- Ну и молочко у вас, Сильва! Прям, слаще крем-брюле. Честное слово!

- Ладно, канай отсюдова, декадент паршивый. Не мешай нашей светской беседе.

- Ага, ага, - с готовностью ответил тот и, надев очки, удалился.

- А почему он вас Сильвой называет?

- А! - махнула она рукой. - Для него все Сильвы. Он ведь жертва неудавшегося эксперимента.

- Как это? - не понял Григорий.

- Вы ничего про это не слышали?

- Нет.

- Он ведь задумывался как производитель.

- Как кто?! - в мозгу у Орлова уже что-то начинало поскрипывать и греться от перенапряжения.

- Так. Производитель! - удивилась она его удивлению.

- Странно, - пробормотал он.

- Ничего странного. Обыкновенно. Так вот, эксперимент был уже почти-что завершен, когда какой-то шпион привез из этой самой Бразильской сильвы...

- Сельвы, - поправил её Орлов.

- Ну да, - кивнула она. - Пока не привез тот самый вирус и не подлил его в раствор. И вместо производителя получился этот заморыш. Вирус тот в народе прозвали Сильвой. Вот он и шизанулся на этом вирусе, всех им называет.

- Эту историю вам, наверное, родители рассказали?

Она очень удивилась вопросу. С открытым ртом и вылупленными глазами, долго смотрела на него, не мигая, будто её заклинило.

- А, так вы это пошутили?! - наконец, "догадалась" она.

Он ничего не понимал в происходящем. Абсолютно. Что же её удивило в его вопросе?

- Ну, отчего же, - пробормотал Григорий, вконец сбитый с толку.

- Я ж сама была свидетелем этого эксперимента, - объяснила Венера, не обращая внимания на его бессвязное бормотание.

- Как так - свидетелем?! - не понял Григорий. - Ведь он же старик, а вы ещё женщина в самом соку.

- Но ведь он же задумывался как производитель.

- Ну и что?

- А производители живут ни более пятнадцати лет.

- Вы хотите сказать, что ему...

- Ну да, не больше тринадцати-четырнадцати лет.

Вдруг, в мозгу у Орлова что-то щелкнуло, будто открылся какой клапан и оттуда потекли свежие мысли, хоть как-то проливающие, пусть смутный, но все же свет на происходящее.

- Скажите, а сколько у вас этого... Ну, как его... - указал на её груди.

- Молока? - простодушно спросила Венера.

- Ну да. Его родимого?

- А шут его знает. Раньше, когда я жила в семье, то хозяйка постоянно два раза доила меня: утром и вечером. Тогда я давала по двенадцать литров. Но, однажды, застукала со своим муженьком в постели и выгнала на улицу. А сейчас сколько эти побирушки выдуют за день, понятия не имею. У меня ведь счетчиков нет.

- Понятно, - пробормотал он потеряно. Хотя, согласитесь, разобраться во всей этой галиматье, ахинее было просто невозможно. Одна надежда, что все это ему снится, или при переходе улицы его сильно шарахнуло автомобилем и сейчас он лежит в травматологии в коме, потому и лезет в голову черт те что.

Блондинка посмотрела на наручные изящные часики, спохватилась:

- Совсем я с вами заболталась! У меня ж кормление. Не желаете овсянной кашки?

- Нет, спасибо.

- Жаль. Некоторым нравится. Со мной как-то даже один статист кушал, с гордостью проговорила она. - Ну, я пойду. До свидания! Ежели пожелаете со мной встретиться, то сделайте по телефону заказ на пятьдесят второй номер.

- Хорошо. Обязательно сделаю, - пообещал Орлов, только чтобы поскорее избавиться от этой ненормальной Венеры с ядреным, пахнувшим парным молоком телом.

Когда она ушла, то Григорий обнаружил безобразно толстого господина, сидящим напротив через проход. Маленькие, заплывшие жиром глазки толстяка с интересом рассматривали Орлова. В них было сочувствие и понимание.

- Вы с ней поосторожнее, - пропыхтел он, словно паровоз. Слова давались ему с большим напряжением. Видно "кочегар" ещё как следует не растопил топку и его КПД был пока близок к нулевой отметке.