Город и сны. Книга прозы - [20]

«Проверка документов».

«Утром приходите», – буркнул постоялец. Его ослепил фонарь, похожий на маленький прожектор. Двое в шинелях вошли в избу, один был с портфелем, другой держал пистолет и фонарь. Постоялец зажег керосиновую лампу, человек, вошедший первым, два кубаря, голубые петлицы, должность – ночной лейтенант, сидя боком к столу, перелистывал паспорт.

«Кто еще живет в доме?»

«Я один», – сказал приезжий.

«Сдайте оружие».

Постоялец пожал плечами.

«Есть в доме оружие?» – спросил второй, стоявший сзади.

«Кухонный нож».

"Шутки ваши оставьте при себе, – сказал человек за столом. – Фами-

лия? – Он смотрел на жильца и на фотографию. – Паспорт какой-то странный, – проговорил он, – что у вас там, все такие паспорта?… От кого тут скрываетесь?"

«Ни от кого», – возразил приезжий. Он объяснил, что хозяин дома – его родственник.

«А это мы еще разберемся, кто тут настоящий хозяин, а кто подставной», – ответил сидящий за столом, захлопнул паспорт, но не вернул его, а положил рядом с собой.

«Обыскать!» – сказал он кратко.

«Что же тут разбираться? – сказал приезжий, поглядывая на руки помощника, которые ловко шарили по его карманам. – Тех, кто здесь жил давно, уже нет!»

«Вы так думаете? – спросил лейтенант, поставил портфель на пол возле табуретки и принялся разглядывать бумаги на столе. – Это что?»

Личный досмотр был закончен, путешественник, присев на корточки, добыл из чемодана удостоверение, род охранной грамоты.

«Писатель, – брезгливо сказал лейтенант. – И что же вы пишете? Вот и сидели бы там у себя. Сюда-то зачем приехали?»

«Здесь тихо. Чистый воздух».

«Не очень-то тихо, – возразил лейтенант. – А насчет воздуха я с вами согласен. – Он помолчал и спросил: – Кто тут живет, вам известно?»

«В деревне?»

«Известно ли вам, кто проживает в этом доме?»

«Никто. Дом был заколочен».

«Интересно, – сказал человек за столом. – Очень даже интересно. А вот у нас есть данные, что сюда вернулся нелегально бывший хозяин».

«Откуда?»

«Что откуда?»

«Откуда он вернулся?»

«Из ссылки, – сказал лейтенант. – Да ты садись, так и будешь стоять, что ли?… Имеются данные. Это, понятно, не для разглашения, но вам как писателю будет интересно».

«Мне кажется, вы опоздали…» – заметил приезжий.

«Я говорил, надо было выезжать немедленно», – проворчал помощник.

«А ты помолчи, Семенов… Почему же это мы опоздали?»

Приезжий пожал плечами: «Другое время».

Ночной лейтенант взглянул на ручные часы, потом на ходики, тускло блестевшие в полутьме.

«Часы– то ваши стоят. Как же это так? -Он поглядел на писателя. – Живешь, а времени не знаешь, – сказал он, перейдя снова на „ты“. – Подтяни гирю, Семенов. Гирю, говорю, подтяни… И стрелки переведи. Да что у тебя, едрена вошь, руки дырявые, что ли!»

Помощник, чертыхаясь, подбирал с полу упавшие стрелки. Лейтенант продолжал:

"Насчет опоздания я тебе вот что скажу: опоздать-то мы не опоздали. А вот что положение становится час от часу серьезней, классовый враг свирепеет, это верно. Вот и носишься по всему уезду. Обстановка такая, что только успевай поворачиваться… Я тебе так скажу. Если в прошлом году у кулаков запасы хлеба были округленно от ста до двухсот пудов, то теперь в среднем до

пятисот, а в ряде случаев даже до тысячи… В феврале – в одном только феврале! – органами было обыскано триста шестьдесят шесть мельников и кулаков, обнаружено… точно не помню… что-то около семидесяти тысяч пудов зерна. Это же сколько народу можно накормить! А между прочим, рабочий класс

голодает. А у них семьдесят тыщ пудов спрятано. Вот так. – Он поднялся из-за стола. – А теперь осмотрим запасы. Где лабаз?"

«Какие запасы, сами видите, что тут».

«Огород. Хлеб закопан в огороде».

«Ищите, копайте, – сказал писатель. – Авось что-нибудь найдете».

«Найдем, можешь быть спокоен. В феврале нами обнаружено семьдесят тысяч пудов».

«В феврале. Какого года?»

«Нынешнего, какого ж еще… Семенов! Зови людей. А вы пока что…– он дописывал бумагу, – подпишите».

«Что это?»

«Протокол. И вот это тоже».

"Но ведь вы же еще, – пролепетал приезжий, – не закончили проверку… осмотр…

«Все своим чередом; подписывайте».

На отдельном листке стояло, что такой-то обязуется сообщить в местное управление о появлении в доме или в окрестностях бывшего владельца дома, а также членов его семьи.

Приезжий возразил, что он никого здесь не знает.

«Это не имеет значения. Там разберутся».

«Где это там?» – спросил приезжий.

«Не прикидывайтесь дурачком. Где надо, там и разберутся».

«А все ж таки?»

«Не имею полномочий объяснять. Управление секретное».

«Так, – сказал, берясь за перо, путешественник. – Значит, в случае появления человека, которого я не знаю…»

«Или его родственников».

«Или родственников. В случае появления людей, которых я не знаю, я немедленно сообщу о них в управление, о котором тоже ничего не знаю».

Ночной лейтенант пристально взглянул на него.

«Вы что хотите этим сказать?»

«То, что сказал».

«Это мы слышали, – сказал лейтенант спокойно. – Так вы это серьезно?»

«Видите ли…– пробормотал постоялец, чувствуя, что его мысли принимают несколько причудливое направление. – Видите ли, тут вопрос философский. Смотрите-ка, – воскликнул он, – уже светает!»