Город гибели - [38]

— Ах, действительно тогда. — Казалось, что этот факт управляющего обрадовал.

Мистер Херман ждал.

— Кажется, что дела у вас там идут неплохо.

— Вклады выросли на восемьсот тридцать два процента, — начал перечислять мистер Херман. — Кредиты выросли на…

— Да, да, — отреагировал управляющий. — А вы знаете, что у вас там собираются строить автомобильный завод?

— Я слышал об этом.

— Компания собирается начать с полутора тысяч работников. Предполагается наличие новых жителей в квартале как следствие этого: семейные домики, магазины и всякие другие стройки и так далее.

— Кредиты? — спросил мистер Херман.

— Кредиты и ипотеки, — подчеркнул управляющий.

Херман думал о своем садике. Ему было уже десять лет. Самый красивый и самый большой из всех его садиков.

— Неужели вы хотите меня повысить в должности?

— Мы хотим отправить вас на пенсию.

— На пенсию? Так ведь мне же надо бы еще работать пять лет.

— А зачем это вам ждать еще пять лет? Посмотрите на эти цифры, мы обеспечиваем вас вот таким образом.

До мистера Хермана наконец дошло, что через месяц он уходит на пенсию, и, слегка ошеломленный, он вышел из кабинета. Он направился домой, чтобы сообщить это жене.

Лишь чуть-чуть придя в себя от удивления, она начала интересоваться, насколько ниже будет у супруга пенсия. Херман ей объяснил, что существенного различия не будет.

— Ах, — у нее вспыхнули глаза, и она разговорилась на языке своего детства. Время от времени с ней это случалось от волнения. — Мы можем вернуться в Баросса Вэлли. Купим себе там маленький домик.

Херман замигал глазами за своими очками.

— Нет, — отрезал он. — Мы останемся здесь. Я не собираюсь закладывать новый сад.

Он уважал мнение супруги и слушал ее в течение всего времени совместного жизненного пути. Сейчас же он сказал себе, что что-то должно быть и по его разумению.

Подчиненные в банке новость на другой день восприняли с деланной, несердечной улыбкой на лицах. Ему было жаль, что их это явно не тронуло.

Когда полковник Клири узнал, что он уходит, то он тут же направился к мистеру Херману и вторгся прямо к нему в кабинет.

— Что это тут за болтовня насчет вашего ухода на пенсию?

— Ну вы же ведь знаете старую поговорку: «Уходи на пенсию, пока еще можешь иметь с этого личную выгоду».

— Чушь и бред, — сказал полковник Клири, — вы ведь едва выросли из детских штанишек. Они хотят сюда засунуть какого-нибудь сопляка, который и понятия не имеет, как следует разговаривать с джентльменом.

Полковник Клири выглядел совершенно так, как выглядят полковники на картинках. Он воевал с кавалерийским полком на индийских границах в 1918 году. С небольшой пенсией о 211«осел в Австралии.

В особе мистера Хермана он нашел великолепного банкира. Он никогда не посягал на его воинскую честь, когда тому случайно требовались деньги между двумя пенсиями. У него было хроническое пересыхание карманов. Полков, которыми бы он мог командовать, не было. И так вот полковнику Клири нужно было иметь по крайней мере кого-то, кто его уважал. Мистер Херман не только внимательно выслушивал все его россказни, но и лично занимался его счетами, хотя полковник и не относился к лучшим клиентам.

В последний день банковской карьеры мистера Хермана полковник тут же с самого утра ворвался в его кабинет. Под мышкой у него топорщился какой-то странный, завернутый в бумагу предмет.

— Небольшая любезность, — заявил он, уже стоя в дверях, и покраснел, словно таким образом хотел скрыть свои чувства. — Я ведь очень вас уважал, знаете.

— Что это такое? — поинтересовался мистер Херман и надел очки.

— Vanda Coerulea, скрещенная. Отцовское растение происходит из Северной Индии. Она растет на возвышенностях. Она очень любит солнце. Цепляется за небольшие деревца с редкими листьями.

Он развернул бумагу.

— Вот она, — сказал он. — Я сам ее вырастил.

В дыхании сквозняка из полуоткрытых дверей колебались кончики прекрасных орхидей.

У мистера Хермана перехватило дыхание.

— Она изумительна. Великолепна.

Цветы колыхались и дрожали, словно экзотические, призрачные, голубые птенчики с четкими более темными пятнышками.

Мистер Херман спросил:

— А они пахнут?

— А сколько времени? — поинтересовался полковник.

Херман посмотрел на настенные часы.

— Через семь минут без пятнадцати десять.

— Еще нет. Солнце еще недостаточно высоко.

— Не понимаю, — удивился мистер Херман.

— Все очень просто, — объяснил полковник. — Вы знаете, цветок не дурак. Он начинает пахнуть, когда начинает летать множество насекомых. А это бывает к полудню, когда солнце жарит сильнее всего.

— Это странно, — покивал головой Херман.

— Обратите внимание на эти листья. — Полковник прикоснулся к длинным зеленым языкам, раскрытым, как зев кобры. — Они всегда поворачиваются в направлении с востока на запад. Если вы это чудище повернете на север или юг, то листья снова повернутся с востока на запад.

— И не знаю, как вас за это отблагодарить, — сказал Херман, — у меня еще никогда не было орхидеи.

— Это чудище. Когда она к вам привыкнет, то будет с вами беседовать. Этот новичок уже прибыл на ваше место?

— Вчера нас представили друг другу.

— Если он мне придется не по душе, то я открою счет где-нибудь в другом месте. Можете это ему сказать откровенно.