Город Цветов - [25]

Сейчас Камилло Нуччи совещался со старым монахом из Воланы, обсуждая наедине с ним свойства диких грибов, растущих в окрестных полях и лесах, Но он не заметил чумазого уличного мальчишку, который следил за ним, пока Нуччи шел в старый семейный palazzo возле монастыря Святой Марии из виноградника, и теперь подслушивал через щель в двери.

«Почему это Камилло Нуччи заинтересовался ядовитыми грибами?» — спросил себя Сандро. Он решил передать эту информацию Угрю, а затем отправиться на поиски брата Тино.

* * *

Лодочник перевез герцогиню и ее подругу в Бурлеску. Он выполнял также обязанности телохранителя, и, кроме того, с Duchessa был молодой кавалер, вооруженный кинжалом, Лучано носил его открыто, но он был единственным, кто знал, что и у Арианны спрятано оружие в подвязке. Ее молочные братья, верные давнему обещанию, дали его ей, когда Арианне исполнилось шестнадцать, и Лучано не сомневался, что она не раз-думывая использует оружие, если на нее нападут.

— Я приезжала сюда с Гаэтано год назад, — сказала Франческа, счастливая, что может об этом говорить.

Лучано посмотрел на нее с любопытством. Франческа ни-когда не вспоминала о том, что ее будущий муж прошлым летом ухаживал совсем за другой женщиной — за той, которая быстро стала ее ближайшей подругой. В течение нескольких недель, пока он находился в Реморе, Лучано думал о том, примет ли Арианна предложение князя ди Кимичи. Его чувства по этому поводу были непростыми, потому что ему нравился Гаэтано, и сам он тогда переживал приключения с Джорджией — Страваганткой. Их приключения не были любовными, просто общее положение Стравагантов сделало их отношения особенными и дало возможность понять, почему общество сына герцога может быть приятным Duchessa.

— Смотрите, вот их дом, — указала Арианна. — Вон тот, белый.

Лодка стала на якорь в гавани, и молодые люди направились в деревню, привлекая к себе любопытные взгляды. Две красивые женщины, богато одетые и обе в масках, не могли остаться незамеченными. Кто-то прошептал: — Это молодая Duchessa. Бесспорно, приехала навестить бабушку и дедушку.

Паола Беллини сидела возле своего побеленного домика, как обычно, с подушкой для плетения кружев. Она была для Duchessa матерью и бабушкой, но у нее никогда не возникало желания иметь более роскошное жилье, чем этот маленький белый домик, где она жила уже пятьдесят лет.

— Бабушка, — позвала одна из стройных молодых женщин в масках и побежала ей навстречу. — Нам нужны кружева для свадебного платья.

Черные глаза Паолы обратились к Лучано, но в ответ на ее взгляд он слегка нахмурил брови.

— Для моей подруги Франчески, — спокойно продолжала Арианна. Но она заметила взгляд бабушки и залилась краской.

* * *

Бурлеска была не единственным местом, где обсуждались свадебные платья. В Фортецце княжны Лючия и Бьянка просто замучили отца разговорами на эту тему.

—Дочери, дочери! —воскликнул князь Джакопо, обращаясь к своей жене, княгине Каролине. — Почему ты родила мне только дочерей? Я сойду с ума, если услышу еще хотя бы слово о сатине, шелке, бархате или парче!

— Как насчет тафты? — невозмутимо произнесла Каролина. — А я-то думала, что мои дочери родились на свет с твоей помощью.

Она прекрасно знала, что Джакопо обожал своих девочек, и хотя был недоволен тем, что его титул перейдет к сыну другого ди Кимичи, он не променял бы их на всех мальчиков Талии.

— Скажи им, что у них будет все, что они захотят, пусть только они избавят меня от разговоров на эту тему, — сказал князь. поглаживая уши своего спаниеля.

— А как насчет драгоценных камней? — не отставала от мужа княгиня. — У них должно быть что-то особенное в день свадьбы. Помни, что Бьянка станет Duchessa, а Лючия когда-нибудь будет княгиней Реморской.

— Неужели в нашей сокровищнице так мало украшений, что мы должны их заказывать? — спросил Джакопо. — Ты же их почти не носишь.

Каролина вздохнула.

— Мода меняется, дорогой, — проговорила она. — Драго-ценные камни, которые я надевала на нашу свадьбу, принадлежали твоей матери, а до нее — твоей бабушке, Я ничего не имею против этих драгоценностей, но сейчас молодые женщины совсем другие. Возможно, они хотят что-то специально сделанное для этого в Джилии, где работают все самые модные ювелиры.

— Тогда пусть кузен Никколо купит им драгоценности,— проворчал Джакопо. — Он, похоже, собирается сам руководить этими свадьбами.

Княгиня Каролина прекратила разговор на эту тему. Она знала, как относится ее муж к тому, что их дочери будут выходить замуж в соборе в Джилии. Этот собор вызывал у него неприятные ассоциации. Но она не была бы женой Джакопо тридцать лет, если бы не знала, как управляться с его настроением. Она осторожно выведает у дочери Никколо, Беатриче, собирается ли герцог подарить им драгоценности. А если нет, она сама закажет что-нибудь подходящее для своих дочерей.

* * *

Ринальдо ди Кимичи стал совсем другим человеком. Послушавшись своего влиятельного дядю, он постригся в монахи. Теперь он был отец Ринальдо, с хорошими перспективами в недалеком будущем получить кардинальскую шапку. Конечно, он не был приходским, священником — для этого его происхождение было слишком высоким. Ринальдо оставил фамильный дворец в Волане и стал собственным капелланом Папы в Реморе. Ему очень нравилось находиться близко к главе Церкви в Талии, который был также его дядей, и он находил жизнь священника во дворце Папы легкой и приятной.