Горный стрелок - [30]

* * *

В ГРУ дежурный, как только Давид Вениаминович представился по телефону, сразу сообщил номер заказа пропуска.

Заходить пришлось почему-то через главный подъезд. То ли в вечернее время все отдельные управленческие подъезды стали закрывать, то ли какая-то пертурбация произошла после построения и заселения нового здания ГРУ, куда уехала добрая часть управлений. Но диверсионное осталось на старом месте. Путь Кольчугин хорошо помнил. По нему он ходил не один раз, потому сразу добрался до нужной двери в управление, но, не зная кода на цифровом замке, позвонил. Комната дежурного располагалась, как ей и полагается располагаться, рядом с дверью, и помощник дежурного почти сразу вышел к нему.

– К полковнику Мочилову, – доложил Кольчугин.

Помощник дежурного кивнул:

– Проходите, командующий ждет, требует немедленно. Дорогу к кабинету, как я понял, вы знаете.

– Не забыл еще.

Кольчугин двинулся по коридору твердым и уверенным шагом.

Полковник Мочилов встал и из-за стола вышел, чтобы поздороваться за руку с Кольчугиным. Но поздоровался так, словно они только вчера расстались. И сразу приступил к делу:

– Как я понимаю, Давид Вениаминович, ты почти в курсе дела. Самолет уже ждет. Я только что позвонил подполковнику Известьеву из ФСБ. Зовут его Виктор Николаевич. Полетишь с ним и с тремя нашими офицерами. Это твоя поддержка. Вопрос с охраной туристической базы решен. Наши парни будут работать под видом охранников, в костюмах охранников, но не нести обычные дежурства наравне с другими. Иными словами, они будут постоянно тебя прикрывать. На этих парней можешь положиться. На двоих из трех. Третий… Тебе все объяснят. Третий – твоя связь. Что еще не знаешь, Известьев введет тебя в самолете в курс дела. Он же тебе передаст путевку на туристическую базу. Будешь там располагаться. Грубо говоря, отдохнешь в Сочи. Хорошая командировка. Мне бы на твое место… Это я шучу так неумно. Все организационные вопросы решай с подполковником Известьевым. В случае осложнений звони мне напрямую. Меня не будет, звони дежурному. Меня найдут. Все. Вопросы есть?

– Есть, товарищ полковник. Один вопрос, но существенный. Я приехал на машине…

– Нет проблем. Оставь ключи дежурному, загоним в наш гараж. Я распоряжусь. Опечатаем. Никто до твоего возвращения не прикоснется.

– Машина не проблема. На стоянке ГРУ и так к машине никто не прикоснется. У меня в машине собака…

– А… Да… У тебя, кажется, водолаз?

– Ньюфаундленд. Чистых кровей.

– Понятно. Знаю, что какая-то разница есть, но это не важно. Думаю, с собакой проблем тоже не возникнет. В случае чего Известьев и на туристической базе договорится. Вы летите из Жуковского военным бортом. С посадкой тоже проблем не будет. Мне так кажется…

– Я готов, товарищ полковник. – Давид Вениаминович, хотя был не в военной форме, а в простом камуфлированном охотничьем костюме, щелкнул каблуками и принял стойку «смирно» – сказывались многолетняя привычка и выучка.

– На выходе тебя встретит капитан Молочаев. Сережа хороший парень, покладистый и бесконфликтный. Он возглавляет группу твоей поддержки. Сработаетесь. Удачи. – Мочилов протянул руку, показывая, что задерживать вылет самолета не намеревается…

* * *

На верхнюю поляну возвращались уже на автобусе. После напряженной утренней разведки полковник Мартинес не желал утруждать себя в дополнение ко всему еще и долгим подъемом, да и спутники его не рвались идти пешком.

До верхней поляны добрались за десять минут. Автобус не торопился взбираться в гору. Вышли на своей остановке, и на глаза полковнику сразу попался капитан Габиани, греющий на солнышке свою лысину. Глаза он прикрывал модными солнцезащитными очками. Капитан в одиночестве сидел на скамейке рядом с домиком, забросив ногу на ногу и растянув по спинке скамьи руки. Типичная поза отдыхающего, которого капитан усердно изображал. И не поспешил встать при появлении полковника, поскольку официально входил в его команду не в качестве ее члена, а именно в качестве контролера, от которого зависит многое, в том числе и будущее многих американских проектов в Грузии. Это капитана расслабляло, возвышало в собственных глазах, что явно не шло на пользу общему делу. А началось это с самого первого дня пребывания капитана в группе полковника. И продолжалось постоянно. И в этот раз при приближении Мартинеса Габиани лениво встал и приветственно поднял руку:

– Поскольку мы находимся по эту сторону границы, господин полковник, официально я вас приветствовать не буду, – сказал капитан тоном вальяжного человека.

Но, в принципе, он был, конечно, прав, и здесь, на туристической базе, явно не то место, где требовалось демонстрировать армейскую дисциплину.

– Меня ждете, капитан? – спросил полковник.

– Да. – Тенгиз посмотрел на часы и с трудом прокашлялся. – Мне пора отправлять донесение. Хочу получить от вас данные об утренней операции. Подробности с оценкой. Не самой операции, конечно, а действий ваших курсантов.

– Это была не операция. Это были подготовительные мероприятия. А тебе нужно кашель лечить. У тебя настоящий бронхит.

Вообще-то Тенгизу полагалось самому идти с группой и давать самостоятельную оценку действиям курсантов, но капитан, с одной стороны, ленился, с другой – ссылался на сильный кашель, который может выдать всю группу. Кроме того, он только поздно ночью пришел из туристического городка, как полковнику доложили, причем, мягко говоря, не совсем трезвый, и утром не пожелал встать. Это тоже раздражало Мартинеса, хотя подавать капитану готовые данные для него же самого и для его дела было даже более выгодно, чем таскать младшего Габиани с собой, не зная уровня его подготовки. Что после такого похода напишет он старшему Габиани, полковнику, который в основном и выступал вместе со своими сторонниками в пользу принятия для подготовки коммандос системы российского спецназа военной разведки, в котором полковник сам когда-то и служил. Именно по настоянию старшего Габиани к группе Мартинеса и прикрепили контролера.