Горняк. Венок Майклу Удомо - [10]

А потом, когда натанцуются, насмеются, наглядятся всласть на девчоночьи ноги, парень сходился с девчонкой и девчонка с парнем. Пересмеиваясь и громко болтая, парень и девчонка уходили вместе. Кто заглядывал выпить в одну из забегаловок. Кто шел погулять. К го в кино. А то и просто уходили, куда глаза глядят… На их место приходили другие. И тоже, в свой черед, уходили… И тут уж жизнь начиналась такая привольная, такая увлекательная, что лучше и желать нельзя. Вот когда можно было вдосталь и накричаться, и наговориться, и выпить, и подраться. А жители Малайской слободы выходили на веранды и глазели на них. Отпускали шуточки, потом уходили в дом, но не выдерживали, снова высыпали на веранды и снова отпускали шуточки.

А потом наступала ночь, и жизнь становилась еще увлекательнее…

— По субботам у нас всегда так, — повторил Джозеф и протянул Кзуме сигарету.

Остановившись на углу, они смотрели на гуляющую толпу. Через дорогу возвышалось здание кинотеатра — туда устремлялся людской поток. Около кино кучка мужчин играла в кости. Тот, кому выпало бросать, выделывал перед этим причудливые коленца.

Чуть поодаль сцепились двое цветных. Драка шла уже второй час, и оба едва держались на ногах.

А еще дальше прохаживались двое хлыщей. Разодетые в ядовито-лиловые костюмы, с широченными брюками и долгополыми пиджаками до колен, в соломенных шляпах, красных рубашках и черных галстуках. У каждого в левой руке по красному носовому платку, в правой по легкой тросточке. Чванясь и пританцовывая, они то и дело переходили с одной стороны улицы на другую. Стоило поглядеть на них, как чудилось, будто у тебя двоится в глазах — оба были приземистые, схожие лицом, да вдобавок еще и одинаково одетые. За ними с хохотом и шутками валила валом толпа. Мимо Кзумы и Джозефа прошли цветной мужчина и совсем светлая женщина.

— Ты только погляди на этих черномазых, вот остолопы, — сказала женщина.

Мужчина фыркнул.

Кзума ощутил жгучий укол стыда и повернулся к Джозефу.

— Они у нас задают тон, — сказал Джозеф.

— Да они же выставляют себя на посмешище.

Джозеф лишь глянул на него, но ничего не ответил.

Из-за угла вынырнул закрытый фургон. Из него выпрыгнули полицейские и разбежались по улице. Толпа бросилась врассыпную.

— Бежим! — крикнул Джозеф.

Прохожие кинулись кто куда. Игроки похватали свои ставки и задали стрекача. Хлыщи припустили во все лопатки. Только цветные не сдвинулись с места.

— Бежим! — наседал Джозеф.

— Но мы же ни в чем не виноваты.

— Будто это кому интересно, — угрюмо буркнул Джозеф и пустился наутек.

В десяти метрах от себя Кзума увидел полицейского, тот надвигался на него. Кзума подождал. Ведь он ни в чем не виноват. Он просто стоял и смотрел. Полицейский подошел к нему, замахнулся и с силой опустил дубинку на плечо Кзумы. Он метил ему в голову, но промахнулся и угодил в левое плечо. Боль пронзила тело Кзумы.

— Я же ни в чем не виноват, — сказал Кзума и схватил полицейского за руку — пусть только попробует его еще ударить.

— Не тронь, гад! — взревел полицейский и пнул его.

Нестерпимая боль отдалась во всей ноге.

— Ах ты, сука! — прошипел Кзума и заехал полицейскому в лицо.

Полицейский оторопело уставился на Кзуму. Кзуму обуяла ярость. Громадные кулаки сами собой сжались. Он снова двинул полицейского, на этот раз изо всей силы. Полицейский застонал и замертво рухнул на землю.

Кзума огляделся по сторонам. Фургон был довольно далеко, но к нему спешили двое полицейских.

А теперь, пожалуй, пора бежать, подумал он и рванул прочь.

— Держи его! — заорал один из полицейских.

Какой-то цветной сошел на мостовую и растопырил руки. Кзума припустил еще. Хотя сердце у него бешено колотилось, бежал он легко. Нет, он не допустит, чтобы этот желтый поганец передал его полиции.

Но тут еще один цветной сошел на мостовую. Кзума перепугался. Отбиться сразу от двоих, да еще на бегу — статочное ли это дело. Они его схватят. Он слышал, как по пятам за ним топочет полицейский. Ну и погань же эти цветные. Но он им так легко не дастся, он хоть одному из них да врежет! Недаром у него сердце не лежало к этим полукровкам.

Но что же это такое? Второй цветной сшиб первого с ног и побежал, сделав Кзумс знак следовать за ним.

Кзума улыбнулся и прибавил ходу.

— Спасибо тебе, коричневый человек, — сказал Кзума.

— Сюда, — сказал цветной и свернул в проулок, — сейчас мы отвяжемся от них.

Кзума нырнул за ним.

Они ворвались в один дом, выскочили в окно, перемахнули через забор. И еще в один дом, и снова перемахнули через забор. Цветные хозяева им не препятствовали. Миновали узкую улочку и юркнули в дом цветного.

Цветной запер дверь, тяжело дыша опустился в кресло. Знаком пригласил Кзуму сесть, но тут же вскочил и выглянул в окно.

В комнату вошла его жена. Кзума не поверил своим глазам: она была совсем черная. Муж рассказал ей, что случилось. В молчании выслушав его рассказ, она вышла из комнаты, а чуть погодя принесла чай.

Кзума поглядел на цветного. Низкорослый, щуплый, и хоть и не старый, а лицо все в морщинах, белки глаз красные, и то и дело кашляет сухим, жестким, надрывающим грудь кашлем.

— Ты почему ударил полицейского? — спросила женщина.