Горная кошка - [3]

— Делия Бранд, — поспешил представить молодой человек.

— Прошу простить меня, но я нахожу, что запоминать женские фамилии — пустая трата времени: они так часто меняются… Быть может, вы откроете мне, мисс Бранд, кто придумал это прозвище — «пума»? Давно пытаюсь узнать. С удовольствием послала бы тому человеку серебряную уздечку или бутылку хорошего вина. Вы не поверите, но оно последовало за мной в Нью-Йорк, в Палм-Бич и даже во Францию. Прозвище мне нравится. Вам известно, кто его автор?

— Да. — Делия чуть-чуть изменила наклон головы и произнесла тем же холодным тоном: — Это я.

— Неужели? Какая удача! Вы ездите верхом? Вам понадобится уздечка или, возможно, вы предпочтете вино?

— От вас — ни то, ни другое, — резко заявила девушка, вкладывая в свои слова все презрение, на какое была способна.

Затем, отвернувшись, она пересекла барьер и прошла во внутренний коридор, где столкнулась с одной из стенографисток. Войдя в открытую нараспашку четвертую дверь слева, Делия оказалась в просторном кабинете с двумя окнами, полками, заполненными книгами по юриспруденции, письменным столом и удобными креслами. Менее чем через две минуты здесь появился уже знакомый нам молодой мужчина. Остановившись посреди комнаты, он несколько секунд молча смотрел на девушку, потом, обогнув письменный стол, устроился в своем вращающемся кресле.

Некоторое время он сидел сжав губы, затем произнес с раздражением:

— Почему бы тебе не отправиться в Сан-Франциско или в Нью-Йорк, одной… работать или бороться за какую-нибудь идею? Пора заняться чем-нибудь серьезным… Ты всегда вела себя немного экстравагантно, а теперь совсем утратила чувство меры. С какой стати, черт возьми, ты ляпнула Уинн Коулс, что именно ты выдумала прозвище «пума»?!

— Какое это имеет значение? — сверкнула глазами Делия.

— Никакого. Однако если бы я сейчас встал на голову и процитировал Геттисбергское послание, ты была бы вправе спросить, зачем я это сделал. К чему вся эта демонстрация вражды и презрения к ней?

Что, сдали нервы? Это только подтверждает…

— У меня нет нервов. Во всяком случае, в том смысле, какой ты имеешь в виду… Хотя и мне не чуждо ничто человеческое. Ты знаешь. Я пришла повидаться с тобой и спросить… — Делия на секунду прижала ладонь ко лбу, затем опустила руку на колено. — Я пришла и увидела тебя веселым, смеющимся с этой смазливой вертихвосткой. Если бы я не взяла себя в руки и не сдержалась…

— Ха! — Диллон был готов взорваться. — Какие страсти! Неужели ревность? Или соображения высокой морали? В любом случае…

— Пусть ревность, ничего не имею против. Я на это способна!

— Возможно. Но у тебя нет на это никаких оснований. — Он сердито взглянул на девушку. — Однако, чтобы покончить с данной темой и всеми разговорами вокруг Уинн Коулс, давай предположим, что ты права. Кто я такой? Я — Тайлер Диллон, адвокат, работаю в лучшей адвокатской конторе Коуди.

А кто такая Уинн Коулс? Жадная до развлечений миллионерша, известная в светских кругах от Каира до Гонолулу. Два года назад она приехала в наш город, чтобы оформить развод. Теперь она вернулась с той же целью. Первый раз она оставила в Коуди пятьдесят тысяч долларов, и нынче можно ожидать от нее ничуть не меньше. От меня зависит, чтобы она уехала довольной и в случае необходимости опять обратилась к нам.

— Уехала довольной? — насмешливо протянула Делия. — Прекрасно известно, что именно делает ее довольной. Не ты ли собираешься доставить ей удовольствие?

— Почему бы и нет! — с раздражением воскликнул он, схватив карандаш и тут же швырнув его на стол. — Кто мне запретит? Ничто не мешает мне даже жениться на ней. Когда нужно платить отступное при разводе, она бывает очень щедра…

— Тай!

— Ну?

— Диллон Тайлер!!!

С минуту он пристально смотрел на нее, потом поднялся, вышел из-за стола и остановился перед Делией, спрятав руки в карманах брюк.

Наконец уже другим, спокойным тоном Тайлер продолжил:

— Послушай, Дел, я вовсе не пытаюсь тебя одурачить, хотя ты — видит бог — поставила меня в идиотское положение. Ведешь себя как ребенок. Как школьница! Хотя тебе стукнуло уже двадцать лет.

Возможно, и прекрасная Елена из Трои была такой же взбалмошной в твоем возрасте. Но, по-моему, ты лишь делаешь вид, что ревнуешь меня к Уинн Коулс. Тебе известно мое мнение на сей счет… Я не раз высказывал его и раньше. Я не верю, что ты способна на глубокие чувства. Не думаю…

Делия начала подниматься, но Тайлер положил ей руку на плечо, удерживая.

— Пожалуйста, — мягко попросил он, — не нужно уходить с видом оскорбленного достоинства. Ты видела меня на похоронах твоей матери?

— Не помню. Мне кажется, я вообще никого не видела.

— Это я заметил, — сказал Тайлер, снимая руку с плеча девушки. — Необычное поведение, как правило, не ускользает от моего профессионального внимания. В последние два года ты перенесла столько горя, что, не сомневаюсь, любую другую девушку это надолго выбило бы из колеи. В тот день я в кровь искусал себе губы, наблюдая, как ты стараешься сдержать слезы и сохранить присутствие духа.

— Я тебя не видела, Тай.

— Знаю. Ты никого не замечала. Однако если отвлечься от твоих чувств, связанных с гибелью отца, а затем и матери, которые, должен признаться, не могли бы быть сильнее, то можно сказать, что ты — самая натуральная притворщица… Сиди спокойно, не вскакивай… и потерпи: я опять буду жевать одно и то же. Я много размышлял обо всем… Ты завладела всем моим существом, и я не в состоянии изгнать тебя из своего сердца…