Горькое лекарство - [56]

Обеспечив себе таким образом постоянного клиента, я смогла наконец полностью посвятить себя решению собственных проблем. Подозрения по отношению к Питеру смущали меня, а вспомнив о последнем телефонном разговоре, я чуть было не всплакнула. Но вопросы оставались. Я должна была доказать самой себе, что Питер не имел отношения к исчезновению документов Дитера из моей квартиры.

Итак, секретарша Дика. Лежа на полу в гостиной, посреди неубранных книг и пластинок, я закрыла глаза... Ей под сорок, замужем, стройная, элегантная, учтивая, деловая. Регнер. Харриет Регнер.

В десять я позвонила в Шомбург, в «Дружбу-5», и попросила к телефону Алана Хамфриса, исполнительного директора. Женский голос возвестил, что меня соединяют с его офисом.

– Доброе утро, – сказала я, как мне казалось, приятным полуофициальным голосом. – Говорит Харриет Регнер, секретарь мистера Ярборо.

– О, привет, Харриет! Это Джеки. Хорошо провела уик-энд? Кажется, ты немного простудилась?

– Ах, Просто сенная лихорадка, Джеки, этакая сезонная аллергия.

Я покрепче прижала носовой платок к ноздрям, чтобы сделать тембр голоса более гнусавым.

– Знаешь, мистеру Ярборо нужна небольшая информация от мистера Хамфриса... Нет, нет... Не надо меня с ним соединять. Ты наверняка в курсе и можешь мне ее передать. Мы не совсем уверены: оплата счетов Монкфиша занесена на общий счет «корпорации» или должна прийти отдельной платежкой непосредственно доктору Бургойну?

– Минуточку, не вешай трубку... – Я глядела в потолок, мечтая о возможности повидать Дика в тот момент, когда он узнает о нашем разговоре. – Харриет, ты слушаешь? Мистер Хамфрис сказал, что уже утряс эти вопросы с мистером Ярборо. Счет должен поступить Бургойну, но сюда, прямо в госпиталь, на его имя... Алан хочет переговорить с тобой.

– Конечно, конечно, Джеки... О, извини, меня зовет мистер Ярборо, могу я перезвонить через секунду? Отлично...

Я положила трубку. Все ясно, и есть подтверждение данному факту. «Дружба» оплачивала счет, предъявленный Монкфишем. Но почему, ради всего святого, почему?! Вдруг Алан Хамфрис сам фанатичный член безумного общества. Или «Дружба» также занималась пресловутыми «терапевтическими» абортами, как многие другие клиники, особенно на поздних стадиях беременности. И скорее всего именно это беспокоило Хамфриса, тяжким бременем легло на его душу. А в результате он оплачивал счета Монкфиша сам, не внося их в приходную кассовую книгу госпиталя.

Но один болезненный вопрос оставался неразъясненным. Какое отношение имел к происшествию Бургойн? Питер был у меня дома в ту ночь, когда я притащила досье лиги Монкфиша. Но Питеру-то какое до этого дело?

Я с неохотой позвонила в его кабинет в «Дружбе». Секретарь сказала, что он в операционной. Хочу ли я что-нибудь ему передать? Я едва удержалась, чтобы не сказать: «Да. Желаю уточнить, кого он нанял, чтобы избить мистера Контрераса и ограбить мою квартиру». Однако спросила, лишь, как обстоят дела с историей болезни Консуэло.

Запнувшись, она ответила:

– Доктор не дал мне никаких указаний на этот счет. Как ваше имя?

Я назвалась и попросила передать Питеру, чтобы он тут же перезвонил мне, как только вернется из операционной. Я нервно выхаживала по моему оскверненному жилищу, готовая к бою, к действиям. Но к каким? В конце концов позвонила Мюррею Райерсону, заведующему отделом криминальной хроники газеты «Геральд стар», той самой, что дала заметку об ограблении Монкфиша под рубрикой «Пульс Чикаго»...

Весть об ограблении моей квартиры докатилась до отдела в пятницу. Мюррей надеялся на публикацию первополосной статьи, но я сказала, что игра не стоит свеч: ничего пикантного...

Этим утром я поймала его в отделе городской хроники:

– Тебе известны подробности о налете на штаб-квартиру «Ик-Пифф»?

– Ага, значит, ты хочешь покаяться, – тут же реагировал он. – Но это уже история с бородой, Ви. Ай... Зато всем известно, что ты женщина, дающая грандиозное развитие сногсшибательным новостям.

Ему, очевидно, казалось, что он необыкновенно остроумен. Хорошо, что в этот момент он меня не видел.

– Дик Ярборо, – продолжала я, – адвокат Дитера. Это тебе известно? Минуту назад я посмотрела в свой волшебный хрустальный шар, и он подсказал мне, что примерно в конце сегодняшнего дня Дик сам недосчитался кое-каких досье. Ты мог бы расспросить его об этом...

– Вик, какого лешего ты мне это плетешь? Подумаешь! У «Ик-Пифф» досье пропали – невелико дело. Неинтересно. Даже если ты их украла, а потом подкинула адвокату, как там его, это не сенсация.

– Ну что ж, ладно. Я-то думала, что это может стать художественным обрамлением при подаче всей истории со взломом... Но у меня нет материала и неизвестно, у кого он есть. Хотя у Дика он будет самое позднее завтра. Бай-бай.

Я собралась отключиться, но Мюррей вдруг заявил:

– Погоди секундочку. Монкфиш вел толпу на приступ клиники Лотти две недели назад, так? А этот Ярборо – тип, который вытащил его под залог. Ну да! Все это у меня на мониторе есть. А потом и Дитера разгромили, так? Объясни, Варшавски, что происходит?

– Послушай, Мюррей. Объяснений не будет. Ты прав: досье Дитера – не Бог весть что. Ну что ж, как хочешь... Позвоню в «Трибюн».