Горький водопад - [17]

На обратном пути снова останавливаюсь у маминой двери и задерживаю дыхание, удостоверяясь, что они с Сэмом не проснулись, потом возвращаюсь в свою комнату и поднимаю раму. Дождь холодный, он лупит по моим босым ступням, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Ви уже ухватилась за подоконник. Она быстро проскальзывает внутрь и роняет мокрую дорожную сумку на коврик возле моей кровати.

– Тише! – шиплю я и закрываю окно. Когда оборачиваюсь, Ви обнимает меня, и я на мгновение замираю, а потом расслабляюсь. Она промокла насквозь, от нее пахнет грязью и сыростью, но ее объятия… это круто. – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я настойчивым шепотом.

Я отстраняюсь и смотрю на нее. Мне не нравится блеск в ее глазах. Выглядит она странно – как будто под веществами. Волосы у нее мокрые, грязные и свалявшиеся.

– Мне нужно воспользоваться твоей ванной, – шепчет она в ответ. – Можно принять душ?

О боже… Я раздумываю над этим, прикусив губу.

– Только быстро, – говорю я ей, надеясь, что шум дождя заглушит звуки из душевой. – И тихо. И… э-э… тебе, наверное, надо помыть голову.

Она улыбается мне, и, черт побери, мне нравится ее улыбка. И всегда нравилась, с первой же минуты, как я увидела Ви в тюрьме. Она старалась быть спокойной, крутой и сильной, но я видела, что под этим что-то прячется. Что-то, что следует узнать. У Ви много проблем, я это знаю, но мне всегда казалось, что я ей тоже нравлюсь. «И вот она здесь».

Но почему?

Ви не говорит мне. Она поворачивается, принимается рыться в своей сумке и достает оттуда белье, спортивные штаны и футболку. Я подвожу ее к двери и указываю на ванную с другой стороны коридора; Ви машет рукой и направляется туда. Я дожидаюсь, пока она не зайдет в ванную и не запрет дверь, потом снова иду к контрольной панели и включаю сигнализацию на своем окне.

Из-за дождя плеск воды в душевой почти не слышен, я и сама его едва различаю, а комната мамы и Сэма еще дальше по коридору. По крайней мере, Ви действует тихо.

Я напряженно жду, обгрызая ногти, пока она не возвращается. Она вымылась и переоделась. Вздохнув, усаживается на мою кровать. С ее мокрых темных волос капает вода, и ткань футболки там, где расплываются влажные пятна, становится полупрозрачной. Теперь Ви выглядит лучше. И немного менее обдолбанной.

Я наклоняюсь к ней и спрашиваю:

– Что ты тут делаешь?

– Ну… – отвечает она с тягучим акцентом, характерным для сельской местности. – Суд решил, что я буду жить у тети, но она в итоге не смогла меня забрать, и меня отдали в приемную семью, а я вот не согласна. Ты бы согласилась, Ланта?

Ви единственная, кто называет меня «Ланта» – сокращенно от «Атланта»; все остальные зовут просто «Ланни». Мне даже нравится ее версия. И меня пугает то, что мне это нравится.

– Наверное, нет, – соглашаюсь я. – А эти опекуны – они что, были злые?

Ви пожимает плечами.

– Они говорили мне, когда ложиться спать, когда вставать, что носить, что есть… Терпеть такого не могу.

– И ты приехала сюда? Ты хотела встретиться с моей мамой?

– Твоя мамка – крутая тетка, – говорит Ви. – И она спасла мне жизнь, потому что копы там, в Вулфхантере, меня убили бы. И ты тоже спасла. – Она говорит небрежно, но я чувствую в этом что-то еще. Как и в том взгляде, который она бросает на меня. – Я много думала о тебе, Ланта.

Я не говорю ей, что тоже думала о ней, но это было бы правдой. Я о ней думала. Не то чтобы всерьез – я считала, что она давным-давно исчезла из моей жизни. Но в Ви что-то такое есть. Может быть, опасные черты, которые мне так нравятся…

– Так что ты сейчас поделываешь? – спрашиваю я ее.

– В общем? – Она приподнимает и опускает плечи. – Ну, знаешь, слоняюсь тут и там…

– Ты просто сбежала от своих опекунов?

– Ну да, уже давно. Потом как-то оказалась на автобусной остановке неподалеку отсюда и решила – а, черт, почему бы тебя не найти? И вот я тут.

Ви рассказывает не то, что было на самом деле. Я знаю, что она лжет мне, но не знаю почему.

– Послушай, ты можешь тут переночевать, но тебе нужно исчезнуть до того, как моя мама проснется утром, ладно? Я принесу тебе еды и…

– Ланта. – Она кладет руки мне на плечи и подается ближе. Я застываю. У нее невероятно красивые глаза, и мое сердце бьется так быстро, что мне больно. – Атланта Проктор, тебе не надо делать ничего, что ты не хочешь делать. Ты же знаешь, да? Я исчезну, если ты хочешь, чтобы я исчезла. Ничего особенного.

Я чувствую тепло. Невесомость. Что-то странное. Я хочу кинуться к матери. Я хочу поцеловать эту девушку. Я не знаю, что сейчас творится со мной.

Я не отвечаю. Просто ложусь и укрываюсь одеялом. Ви несколько секунд смотрит на меня, потом забирается под одеяло и тяжелое покрывало рядом со мной, и простое животное тепло ее тела заставляет меня забыть о том, как дышать.

Она придвигается ближе, и я чувствую, как она почти касается меня. Я дрожу в ожидании. И ощущаю ее теплое дыхание на моем затылке, когда она шепчет:

– Доброй ночи, Ланта.

Я делаю судорожный вдох, протягиваю руку и выключаю свет.

Мне кажется, что я не смогу уснуть, когда она рядом со мной. Мои мысли бешено скачут. И мой пульс тоже. Я чувствую холод и жар, восторг и ужас, и я знаю, что все это неправильно, но мне плевать. Мне плевать. Тогда, в Вулфхантере, я даже практически не оставалась с Ви наедине – было слишком много проблем, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Но после этого я часто думала о ней. Мне кажется нереальным, что она… просто взяла и появилась. Как будто это сон и, когда я проснусь, она исчезнет.