Горький Максим - [2]

Отстаивая социальные завоевания революции, выступая против реакции, консервативных сил, буржуазных партий, Временного правительства, газета "Новая Жизнь" очень скоро вступила в полемику и с большевиками, выдвинувшими на повестку дня вопрос о вооруженном восстании и проведении социалистической революции. Горький убеждён, что Россия не готова к социалистическим преобразованиям, что восстание будет потоплено в море крови, а дело революции отброшено на десятилетия назад. Он считал, что прежде чем осуществить социалистическую революцию, народ должен "много потрудиться для того, чтобы приобрести сознание своей личности, своего человеческого достоинства", что сначала он "должен быть прокалён и очищен от рабства, вскормленного в нём, медленным огнём культуры" (там же, 14 июля). Для Горького как художника исторической развитие России раскрывалось главным образом через быт, психологию русского народа и прежде всего крестьянства; так, в его книге "О русском крестьянстве" (Берлин, 1922) трагедия революции изображалась в атмосфере дикой жестокости обеих воюющих сторон в Гражданской войне. Развивая идеи, высказанные ещё в 1915 в статье "Две души", Горький с тревогой писал о пассивности, рабской покорности обстоятельствам русского человека, одновременно восхищаясь его способностью в решительный момент к героическим делам. Горький стремился возбудить революционную энергию народа, активность человека в противовес мечтательному фатализму и мещанской, обывательщине, а также анархизму деревни.

Ещё в Июльские дни Горький увидел устрашающий "выезд социальной революции". За неделю до Октября в статье "Нельзя молчать!" призывает большевиков отказаться от "выступления", боясь, что "на сей раз события примут ещё более кровавый и погромный характер, нанесут ещё более тяжкий удар революции" ("Новая Жизнь", 1917, 18 октября). После Октябрьского переворота оппозиционная "Новая Жизнь" во главе с Горьким стала оппонентом новой власти, выступая с критикой "издержек" революции, её "теневых сторон", форм и методов осуществления социальных преобразований в стране культивирования классовой ненависти, террора и насилия, "зоологического анархизма" тёмных масс; одновременно Горький защищает забытые в вихре революционных буден гуманистические идеалы социализма, идеи демократии, общечеловеческие ценности, права и свободу личности. Он обвиняет вождей большевиков, Ленина и "приспешников его" в "уничтожении свободы печати", "авантюризме", в "догматизме" и "нечаевщине", оправдании "деспотизма власти". Вообразив себя "Наполеонами от социализма", большевики-ленинцы "довершают разрушение России - русский народ заплатит за это озёрами крови" (там же, 10 ноября). Из статьи в статью он пишет об Октябрьском перевороте как об "авантюре", которая приведёт только "к анархии, к гибели пролетариата и революции" (там же, 7 ноября). Горький говорит о "Жестоком опыте" большевиков-фанатиков и утопистов над русским народом, "заранее обречённом на неудачу" (там же, 10 декабря), "безжалостном опыте, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции" (там же, 10 ноября). Отмечает, что рабочий класс "должен будет заплатить за ошибки и преступления своих вождей - тысячами жизней, потоками крови" (там же, 12 ноября). По его мнению, Ленин и Троцкий, большевистские народные комиссары - "вожди" отсталых рабочих масс, "взбунтовавшихся мещан"- "проводят в жизнь нищенские идеи Прудона, - но не Маркса, развивают Пугачёвщину, а не социализм, и всячески пропагандируют всеобщее равнение на моральную и материальную бедность" (там же, 6 декабря). "Развивается воровство, - пишет Горький, - растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти"; грубость представителей "правительства народных комиссаров" вызывает всеобщее возмущение. И всё это творится от имени "пролетариата" и во имя "социальной революции", и всё это является "торжеством звериного быта, развитием той азиатчины, которая гноит нас". "Нет, - констатирует писатель, - в этом взрыве зоологических инстинктов я не вижу ярко выраженных элементов социальной революции. Это русский бунт без социалистов по духу, без участия соц. психологии" (там же, 7 декабря). Горький согласен с "врагами", что "большевизм - национальное несчастие, ибо он грозит уничтожить слабые зародыши русской культуры в хаосе возбуждённых им грубых инстинктов" (там же, 1918, 22 марта).Сущность, направленность, общий пафос новожизненской публицистики Горького, как и вся общественно-литературная деятельность его 1917 - 18, пронизаны идеей отстаивания и защиты нерасторжимого единства политики и нравственности. Как писателя Горького волнует прежде всего нравственная сторона революционных событий, он всё соизмеряет с обыкновенным человеком, единичной личностью. Разъединение политики и нравственности, по убеждению писателя, скажется самым пагубным образом на жизни народа и страны в настоящем и грозит тяжёлыми и кровавыми последствиями в будущем. Оно способствует внедрению антидемократических методов в политике, ведёт к оправданию насилия, жестокости и террора, нарушению социальной справедливости.