Горькая соль войны - [54]
Считалось, что этим подрубается сук, на котором могут усесться шпионы и диверсанты.
Немецких поселенцев из города выселили, отправили эшелонами куда-то в Казахстан, и, на взгляд Шаруна, поступили совершенно правильно: любовь к Родине по-разному может взыграть, в душу к людям не залезешь, как определить, на какую родину человек молится — на родимый Союз или фатерлянд? Впрочем, дело милиции с бандитами и ворьем бороться, а как там и что наверху решают, начальству виднее. У них головка тыковкой, они дальше видят и лучше все понимают.
Бывший агент оказался на месте и не особо огорчился, что ему снова дело нашлось. Отнесся он к этому как человек, которому все едино — горшком о камень, камнем ли о горшок, в любом случае будет плохо только горшку. Когда оказываешься между молотом и наковальней, главное лечь так, чтобы не больно было. И нехай себе куют!
Вернувшись в управление, Шарун застал в кабинете своих помощников. Они сидели и азартно кололи задержанного, при виде которого и Шарун невольно сделал стойку — ребята приволокли Леньку Виноградова. Нет, это уж точно, удача им улыбалась.
— В землянке задержали, — сказал Дронов, весело улыбаясь. — Отсиживался гад в темноте!
— Допрыгался, — беззлобно сказал Шарун.
Виноградов прижал руку к груди.
— А я что? — сказал он. — Я ничего. Это все Пашка с Колькой. Я и не стрелял вовсе, мамой клянусь!
— Посмотри, какую мы у него игрушку отобрали, — сказал Иванов и положил на стол новенький офицерский вальтер. — Вот этим он в пивной махал!
— В пивной был, — сказал Ленька быстро. — Но ведь не стрелял же! И девок я пальцем не трогал. Мы же с одного кутка, я их с детства знаю! Это Пашка все, у него последнее время голова с телом не дружит. На фига мне было Аньку с Танькой мочить?
— Машинка откуда? — спросил Шарун.
Вид немецкого оружия разбудил в нем нехорошие чувства. Немцев в городе не было, а паренек расхаживает с офицерским вальтером. Хотя всяко могло быть. Украли у кого-то, у раненого на водку или самогон выменяли. Да мало ли как оружие попадает в руки к преступникам? Необязательно за ним ходить через линию фронта.
— Хату подломили, — сказал Виноградов. — На кровати под периной лежал. А в рюкзаке еще приемник был, только он тяжелый, зараза, мы его брать не стали. Консервы подсобрали, а больше там ничего не было.
— Приемник? — заинтересовался Шарун. — Что еще за приемник?
— Черный такой, — бездумно сказал Виноградов. — С никелированными ручками.
— Адрес помнишь? — просил лейтенант.
— Показать могу, — кивнул Ленька, довольный, что его не терзают вопросами об убитых женщинах. — Частный дом на Вишневой балке.
Однако Дронов и не думал оставлять его в покое.
— Баб за что грохнули? — нажал он.
Ленька досадливо сморщился, махнул рукой.
— Со скуки, — сказал он. — Давать надо, когда просят.
— В Таньку кто стрелял?
— Пашка, — Ленька прижал руку к груди. — И Аньку тоже он, честное благородное!
— Ишь, рыцарь без страха и упрека. А Алку?
— А это Колька Армяшка, — вздохнул Виноградов. — Его Пашка заставил. Если бы Армяшка отказался, Пашка бы его точно замочил, как два пальца облизать. Уж очень он в этот вечер взволнованный был! Весь не в себе!
— Колька Армяшка, Пашка Кривой… — сказал Шарун. — Фамилии у них есть?
— Есть, — Виноградов даже заулыбался. — Как же без фамилий?
— Как фамилия Пашки?
— Боголапов, — сообщил Ленька. — Павел Николаевич, он вроде бы из Саратова, у него там родители живут.
— А армяшки? — спросил Дронов.
— Юсаев его фамилия. Николай. Этот местный, с Дар-горы.
— Вот как! А почему же Армяшка? — удивился Дронов.
— Поговорка у него такая, — вздохнул Виноградов. — Он все повторять любит, если что заваривается: «Покажем Яшке, что мы армяшки!»
— Заканчивайте с ним, — сказал Шарун, посмотрев на часы. — К начальству надо. Костя, оформи его в камеру, пусть до утра подумает. А ты, Дронов, пробей Юсаева по адресно-регистрационному столу, да и этого… Боголапова… Спецсообщение подготовь. Если данные имеются, объявляйте их в розыск, данных об их причастности выше крыши, а теперь вот еще и свидетель есть. Будешь свидетелем, Виноградов?
Ленька ухмыльнулся:
— Так лучше свидетелем быть, чем за мокруху отвечать. Только в пивной-то я был…
И хитро посмотрел на оперуполномоченного — мол, если я тебе так нужен, так, может, отмажешь?
— О пивной мы завтра поговорим, — пообещал Шарун. — Сдается мне, за вами не только пивная.
10
Совещание у майора Петракова было кратким и емким.
По оперативной информации ожидался ночной налет немецких бомбардировщиков. Им должны были подсвечивать ракетами немецкие агенты, заброшенные в город. Как следовало из донесений агентуры, немецкие лазутчики должны были выдвинуться в районы оврагов Долгий и Глубокий. С началом бомбардировки указанные овраги будут оцеплены войсками НКВД, а на оперативные группы возлагалась задача взять диверсантов с поличным. Разумеется, к работе привлекли и сотрудников управления милиции.
— Учтите, — сказал Петраков. — Немцы ведут активную разведку города. Готовятся взять город. Конечно, этого мы им не дадим, но я еще раз повторю — бдительность и еще раз бдительность. В нашем деле лучше переборщить, чем что-то упустить.
