Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца) - [55]

.

Иначе говоря, вопреки фактам, некоторые политические силы Западной Украины отказывались признать себя гражданами II Речи Посполитой Польши, хотя такими должны себя признать вследствие проигранной войны. А с гражданством, как пишет А. Белинский, связана гражданская лояльность. Так есть на целом свете. А. Белинский пишет: Когда Совет Амбасадоров в 1923 г. признал Западную Украину Польши, то украинцам осталось исключительно одно: в существующих условиях определить конкретные интересы украинского народа под Польшей и в политической борьбе в рамках польского государства защищать их[93]. Такую борьбу могли вести только легальные партии.

Между тем, не младшая генерация, которая не принимала непосредственного участия в освободительной войне, а именно участники той войны, главные старшины (офицеры — В.И.), были сначала авторами УВО, а позже ОУН[94]. И дальше на той же странице: ОУН создала даже свою собственную концепцию освободительной борьбы путем вооруженного восстания против всех займанцев. И снова приходится твердить, что авторами этой концепции были не Бандера и его окружение, а те же старшины из украинских армий, которые вели освободительную борьбу и ее проиграли.

В мире существует какой-то порядок, с которым нужно считаться, а менять его можно (иногда нужно) политическими средствами. Существуют международные принципы регулирования споров, причем стороной в них могут быть не только государства. Ведь Лига Наций выслушивала претензии украинцев, которые выдвигали жалобы против Польши. Решение Совета Амбасадоров от 14 марта 1923 г., которым признаны границы Польши согласно с Рижским трактатом, было выполнением полномочий статьи 87 Версальского договора и статьи 91 трактата в Сен-Жермен. За этими полномочиями стояли государства, которые были победителями в I мировой войне. Следовательно, не считаться с этим решением означало сопротивление международному праву, международному общественному мнению. Согласно с решением Совета Амбасадоров, Польша не имела обязательства внедрять в Западной Украине территориальную или политическую автономию. И кто знает, если бы украинцы Западной Украины не отбросили автономию, которая в 1922 году была признана за ней, то, возможно, не было бы такого решения Совета Амбасадоров. Однако украинцы, под воздействием националистических сил (а тогда уже существовала УВО) выдвинули постулат полной самостоятельности для этого украинского региона. Это была политическая ошибка. Потому что нечего было бороться одновременно против легальной государственной власти и против международных учреждений.

Хотя в Западной Украине возникли легальные украинские политические партии, однако, к сожалению, не они имели решающего влияния на формирование украинско-польских отношений в этом регионе. Эти отношения сложились вследствие действий националистических сил в Западной Украине, в частности, в Галичине.

И возникло среди украинцев за пределами Украинской ССР два течения: одно, которое сплотилась вокруг идей УНР, и оно частично сотрудничало с польской властью, организовало "Зимние походы" на подбольшевистскую Украину, которая смирилась с принадлежностью Западной Украины к Польше, но не признавала себя побежденной, когда речь идет об Украине к востоку от Збруча; и второе — те, которые вообще не смирились с проигранной войной, не признавали польской власти, несмотря на факты. Именно из того второго течения возникла УВО.

На первый план перед УВО, как подпольно-революционной организации, ставится новый вопрос: возглавить революционнополитическую борьбу украинского народа против оккупантов. Такой характер уВо закрепился окончательно в 1923 г., когда 14 марта Совет Амбасадоров признал западноукраинские земли Польши[95]. В книге Петра Мирчука находим обширные выдержки из пропагандистской брошюры УВО, по-видимому, одной из первых, без года ее издания, в которой перечислены задания УВО. Среди них:

УВО не ставит террористическую деятельность как исключительное свое задание… как организацию, которая ведет свою деятельность на западноукраинских землях, считает она своим долгом проводить уже плановую подготовку этого революционного срыва против польского оккупанта… Поэтому Украинская Военная Организация будет влиять на настроения народных масс и расширять дух активизма и непримиримости против оккупанта[96].

Так вот, абсолютно не оправдывая ассимиляционной политики Польши в межвоенный период, следует сказать, что вину за обострение украинско-польских отношений на западноукраинских землях несут те силы, которые, вопреки фактам, не смирились с поражением и решили с самого начала существования II Речи Посполитой вести против нее террористическую деятельность. Помним: УВО возникла в июле 1920 г. в Праге. То есть во время, когда украинская армия Симона Петлюры вместе с польской армией под командованием Ю. Пилсудского вели жестокие бои против большевистской армии Г. Тухачевского. Это было сразу же после того, как польско-украинские соединения заняли Киев. Это было еще перед битвой над Вислой, в которой М. Тухачевский потерпел поражение. УВО возникла во время, когда Ю. Пилсудский вынашивал план создания польско-украинско-литовской федерации. Это было время, когда "схидняки" (украинцы из так называемой Большой Украины) сотрудничали с польской властью. УВО, как террористическая организация, направленная против польской власти, возникла во время, когда Польша и не думала об ассимиляционной политике против украинцев. В то время было ей, этой власти, не до этого, в то время шла борьба против большевиков. И, как известно, Ю. Пилсудский тесно сотрудничал с Симоном Петлюрой.