Горизонты оружия - [15]

Многообразие, универсальность подготовки приводила к тому, что «на выходе» получался не только мечевой боец, но именно воин-универсал. Из-за чего, между прочим, собственно мечевое фехтование (хотя уместней говорить не о фехтовании, в узком смысле слова, а о бое с мечом в руках) словно бы растворяется во всех остальных навыках. Даже на поединке (вариант: на турнире) первый этап схватки сплошь и рядом включает древковое оружие, и ударное, и метательное — последнее, правда, не для турнира. В ближней же схватке часто доходит до рукопашных приемов, а уж кинжалы-то тем паче в ход идут, практически всегда сочетаясь с ножными подсечками и сваливаниями, с захватами-заломами-ударами свободной (освободившейся после потери оружия!) рукой…

Для всякого оружия (включая щит) и, конечно, для безоружного боя (включая элементы «безоружный — т. е. обезоруженный — против вооруженного») существовал комплекс приемов. Он чаще всего не был уж очень обширен по сравнению с изощренно-виртуозным набором позднейших фехтовальных школ. Многообразие, характерное для «гражданских», т. е. по преимуществу безоружных — и опять-таки позднейших! — стилей, для него тем более не характерно. Но все остальное было не то что в наличии, а прямо-таки в избытке. Мы уже перечисляли: выносливость, быстрота, реакция, глазомер… Вдобавок — абсолютная небоязнь крови, своей и чужой. И привитая с детства способность терпеть боль, продолжать схватку после даже серьезной раны — причем не одной! Так что я никому из фантастов не посоветовал бы кидаться хоть на рыцаря, хоть на викинга, хоть на витязя «с криком кия и с ударом ноги»: из этих двух факторов, скорее всего, успеет сработать только первый! И тем более нам наивно рассчитывать, что ваш средневековый спарринг-партнер растеряется и пропадет, вдруг лишившись «благородного оружия», т. е. длинного клинка. Он и с топором, боевым цепом, обломком жерди или выхваченной у кого-нибудь крестьянской дубинкой будет страшен, да и без всего этого — тоже. А вдобавок он — не только викинг, но и рыцарь — метать умеет все, что угодно, от камней до копий, включая, разумеется, кинжалы, ножи, а также швырковые разновидности топоров и палиц. Да, в турнирных поединках это не применяется (хотя на менее высокорейтинговых состязаниях — вовсю), но уж в боевых-то условиях…

^{Фрагмент одного из первых учебников фехтования. Время — рубеж XIII–XIV вв., еще до эпохи лат}

Современники все эти нюансы знали. Поэтому на профессионального вояку, даже когда он лишался полноценного оружия, они — если сами не были такими же вояками — нападали с большой оглядкой и еще большим численным преимуществом…

«Запомни первое: драться надо не одним только клинком. Драться надо всем — землей, которая под ногами, солнцем, которое в глаза, дымом, тенью, холодом, дождем… Запомни второе: стремительность хороша при тяжелом клинке и крепкой руке. Иногда, конечно, всего сподручней оказывается нож, а только если научишься ловко вертеть тяжестью, так и с ножом сумеешь управиться, а вот наоборот не выходит. Запомни третье: половина бредущих по Вечной Дороге воинов сочли последнего своего противника неумехой. И теперь бредут по Вечной Дороге».

Ф. Чешко. «Посланник бездонной мглы»

Может быть, и неправильно в одной главе дважды цитировать тот же источник, но на сей раз нет никакой возможности удержаться: уж больно вкусное описание. Итак, клинки на самом деле не так уж звенят? То есть мечевой бой — во всяком случае, до эпохи эспадона и шпаги — «растворяется» в общебоевой подготовке?

Не совсем так. Все же Его Величество Меч — один из важнейших предметов вооружения. И отношение к нему было соответствующее. А мечевые тренировки обычно являлись «элитной базой» пешего боя.

От одного довольно известного в фэндоме оружиеведа (настоящего, т. е. родом не из фантастики, а из исторической науки) я в свое время услышал, что рыцари, собственно, не фехтовали. Более того — до эпохи шпаги фехтования фактически не было… Эту вторую сентенцию обожают любители клинкового оружия, пришедшие из спорта. Тут еще обычно следуют комментарии насчет «примитивности» старых стилей; хотя перебрось наших саблистов-шпажистов-рапиристов (самого чемпионского уровня!) в эпоху боевого меча — да уж и БОЕВОЙ шпаги, — жизни им бы осталось, ну, десятки секунд максимум, даже окажись их противником очень средний мастер. Но если об этом говорит историк — то что он имеет в виду?

Имеет он в виду, что фехтование — это парирование вражеского оружия оружием же. Причем не оборонительным (включая щит или доспехи), а именно наступательным.

В этом смысле наш оружиевед неправ. Но профессионал весьма редко бывает совсем уж неправ, даже когда он ошибается. И вот почему.

Клинком клинок и викинг, и рыцарь действительно не отбивают? Нет, отбивают редко! У викингов, у предшествующих им кельтов (которые первыми начали «широко вести» длинный клинок, осознав его как оружие совершенства, а не просто средство умерщвления противника) и у наиболее продвинутых бойцов античного мира (тех же гладиаторов) это — «прием на крайний случай». Если не удалось уйти отскоком, уклоном корпуса или, что прежде всего, принять удар на щит. Ну, еще такое случается при взаимной атаке, или когда надо отбить «внеплановый» удар, в условиях массовой схватки вдруг прилетевший со стороны, не очень прицельно (если прицельно — тогда худо будет…). Или при двуручном хвате. Или… в конном бою, где как раз срабатывала скоротечность контакта и вообще определенная «неправильность», невозможность в таких условиях полностью проявить мастерство. Вот для таранного копья конная сшибка — коронный момент; пусть лишь на первом этапе, но этап этот зачастую оказывается решающим.