Горизонты любви - [33]

Люси не помнила, дошла ли она сама, или маркиз отнес ее на руках, но она оказалась на кровати среди подушек, а он смотрел на нее сверху, и глаза его, несомненно, пылали сладострастным огнем.

— Я люблю вас! — воскликнула она, и эти слова вырвались из ее груди, как крик счастья.

Маркиз сбросил с себя смокинг, сел на кровать рядом с Люси и наклонился, чтобы снова поцеловать ее.

Он отодвинул пеньюар, чтобы покрыть поцелуями белоснежное плечо и шею, но в этот момент раздался стук в дверь.

На мгновение Люси подумала, что она ослышалась. Но стук повторился, и следом прозвучал знакомый голос:

— Люси, впустите меня!

Услышав голос Джорджа, она вспомнила, что еще раньше ей послышалось, что кто-то пытается открыть дверь. Но в тот миг требовательная настойчивость поцелуев маркиза представляла для нее единственную реальность. Они разжигали пламя в ее крови, и ничто больше не имело смысла.

Но теперь, услышав голос лорда Уимонда, и она, и маркиз словно окаменели.

Напряженно и пристально они смотрели друг на друга, словно не в силах поверить тому, что произошло.

Джордж повторил громче, явно начиная сердиться:

— Люси, откройте же!

Еще не зная, как ему поступить, маркиз встал и поднял с полу смокинг.

Надевая его, Ирвин мысленно перебирал возможные варианты: до земли не менее сорока футов, в будуаре спрятаться негде, другая дверь из комнаты Люси вела в туалетную комнату Джорджа.

В комнате стояла тишина, в которой было слышно, как Джордж Уимонд пытается открыть дверь будуара. И тут Люси осенило, что дверь в его комнату не заперта.

Никто лучше, чем она, не знал, что случившееся означало для нее бесповоротное крушение не только брака, но и всего ее будущего.

Развод означал бы изгнание из общества, и она с ужасом думала, что Джордж, некогда столь пылко любивший ее, ослепленный ревностью и жаждущий мести, обвинит ее в прелюбодеянии.

Ручку двери дернули снова, и Люси, сообразив, что не пройдет и нескольких секунд, как Джордж вспомнит о своей комнате, вскочила с кровати. Схватив маркиза за руку, она шепнула:

— Быстро! Есть идея!

Ирвин Чейл, ошеломленный внезапным поворотом событий, последовал за ней. Люси бросилась в смежную с ее спальней комнату мужа. Там было темно, но Люси пробежала через нее и открыла дверь в спальню Айны.

Маркиз машинально последовал за ней.

Айна сидела в кровати и читала при свете двух свечей.

При их появлении она с удивлением подняла глаза.

Люси подбежала к ней, присела на кровать, и, отодвинув книгу, взяла руки девушки в свои.

— Айна, дорогая! — воскликнула она. — Я должна сказать тебе нечто столь удивительное, столь потрясающее, что, я чувствую, не может ждать до утра.

Айна изумленно посмотрела на нее.

Затем перевела взгляд на маркиза, который подошел чуть ближе к ее кровати. Ей показалось, что он мрачен, но все так же невероятно красив.

— Что случилось… тетя Люси?

— Маркиз, наш дорогой хозяин, только что сказал мне, и я не могу выразить, как я счастлива, что он хотел бы жениться на тебе!

Айна вздрогнула и замерла. Люси почувствовала, как сжались ее пальцы.

В наступившей тишине только Люси расслышала, как Джордж еще раз постучал в дверь ее спальни.

— Да, дорогая моя Айна, — торопливо заговорила она. — Ирвин полюбил тебя, и я не нахожу слов, чтобы передать, как, бесспорно, будет потрясен дядя Джордж, как я счастлива, что ты станешь женой такого прекрасного молодого человека.

Айна судорожно вздохнула.

Маркизу казалось, что на ее лице остались только глаза, когда она взглянула на него.

В тот миг она напоминала даже не подростка в классной комнате, а совсем маленькую девчушку в своей детской, С распущенными волосами, ниспадавшими ей на плечи, она казалась крохотной в огромной двуспальной кровати.

Ее прелестную ночную рубашку выбирала сама миссис Харвестер в женском монастыре, где монахини зарабатывали деньги на благие дела, продавая свое рукоделие.

Батистовая вставка была отделана кружевом, таким же, как на отложном воротнике и оборках у запястий.

Она выглядела очень скромно, но при свете свечей было видно, что, хотя она и казалась маленькой девочкой, ее грудь, мягко приподнимавшая легкую ткань, свидетельствовала, что перед Люси и маркизом юная женщина.

Повернувшись к маркизу, ангельским голосом она спросила:

— Это… правда? Неужели вы действительно хотите… жениться на мне?.. — Девушка смотрела только на него, ей казалось, что ни в комнате, ни вообще на свете нет никого больше.

— Я был бы очень польщен и горд, если бы вы согласились стать моей женой, — медленно произнес он.

Глаза Айны засияли светом тысяч свечей. Именно в этот момент Джордж Уимонд вошел к себе и, заглянув в открытую дверь спальни своей племянницы, с изумлением оглядел представшую его взору немую сцену.

Люси с весьма правдоподобным возгласом удивления вскочила с кровати и бросилась к мужу.

— Джордж! Как замечательно! Вы вернулись именно тогда, когда вы так необходимы нам! Это так волнующе, что мне не хотелось бы, чтобы вы пропустили этот миг.

— О чем это вы? Что происходит? — спросил лорд Уимонд.

Он, несомненно, отметил, что на его жене надет только пеньюар, под которым нет ничего, кроме прозрачной ночной рубашки, и это несмотря на присутствие маркиза в комнате. Правда, Чейл был в вечернем костюме, но лорд Уимонд отметил немного сбившийся в сторону галстук и чуть взъерошенные волосы.