Горизонты - [58]
Во всех этих заявлениях было что-то симптоматичное, особенно в частом повторении ситуации: молодежь хочет уехать из колхоза. На стройки, в Донбасс, в Криворожье. А сельсовет не пускает, документы не дает. Группа школьников-старшеклассников писала: «Что же нам, без документов? Убегать, как мальчишки когда-то к индейцам? Так мы же не Монтигомы!»
А в общем было ощущение, что не все до конца вскрыто. И потому Евгений не удивился, когда Косиор велел ему позвонить в Харьков и сказать, что он задерживается в округе.
— Елизавете Сергеевне тоже. Впрочем, нет, вы меня только соедините, я сам поговорю, — добавил он.
Косиор отказался от ужина в окружкомовской столовой, и они поехали в гостиницу. Станислав Викентьевич поднялся на второй этаж в свой номер. А Евгений, которому не хотелось спать, да и нервы были вздернуты, ткнулся было в ресторан, но он оказался закрытым: было уже близко к полуночи.
Он опустился в кресло в маленьком холле, если можно было применить это слово к крошечному, но чем-то привлекательному закутку, где стояли старые кресла, которые когда-то были, видимо, кожаными, а теперь обиты свежим дерматином, издававшим характерный казенный запах клея. Около доски с ключами сидела за столиком миловидная женщина в накрахмаленном белом халате. Когда Евгений поздоровался с ней, она спрятала в ящик книгу, которую читала. И он подумал, что его присутствие стесняет ее. А подыматься к себе ужасно не хотелось. Вот как сел в этом теплом и чем-то приятном углу, так бы и остался. И потому он сказал:
— А вы продолжайте свое чтение, наверно, у вас там что-нибудь интересное. И вам ведь все равно ночь не спать.
Женщина улыбнулась и достала потрепанную книжку из ящика. Это была брошюра «Мать и дитя», что-то о гигиене.
— Это интересно? — несколько растерянно спросил Евгений.
Она опять засмеялась:
— Для меня — да, — и доверительно сказала: — У нас в городе очень плохо с детскими яслями.
— Мало их?
— Что вы! И те, какие есть, пустуют. Нет доверия яслям, детишки в них болеют без конца. Понабрали девок, которые из деревни поубегали.
— Чего же поубегали?
— Да кто как! Одни за женихами, других отцы в город отправили, боятся раскулачивания. Еще загонят куда, так уж лучше пусть в городе пеленки стирает.
— Что ж, это все кулацкие дочки?
— Да нет, — она перешла на украинский язык. — Хиба ж тильки куркули трясуться? Вон у нас нянечка Оксана из села, так у батька десять га земли и сроду батраков не було. И корова одна. А вот невзлюбил его председатель ихний и все грозится: «Раскулачим». Приехал на село уполномоченный та казав: «Хто тягне сторону куркуля, той и сам куркуль». А батько Оксаны — тот любит выпить, и ему все равно — хоть и с куркулем выпьет. От дивка з села в город и подалась!
«И тут Кучерявый», — подумал Евгений.
Разговорчивая дежурная вдруг спохватилась:
— Так ведь вы в ресторан торкались? Я вам сейчас устрою.
— Ну, устройте, — согласился Евгений, — только там ведь все закрыто?
— Да нет. Для вас все, что нужно, оставлено. Только Настя дверь прикрыла, а то тут один хлопец спокою не дает. Все наведывается: «Когда начальство из Харькова приедет?»
— Где же тот хлопец? — удивился Евгений.
— Та, мабуть, на крыльце задремал да пропустил вас.
Идя за дежурной, Евгений сказал:
— Покличьте этого хлопца, пусть зайдет сюда.
Дежурная сдала его с рук на руки толстухе Насте, которая молниеносно спроворила яичницу с колбасой, и, когда она ее поставила перед Евгением, он услышал голос дежурной:
— Да иди, иди, не бойся.
Ломкий юношеский голос ответил грубовато, что он и не боится. Вошедший парень был очень худ, на вид лет шестнадцати, а может быть, и больше, но казался моложе из-за своей худобы и выражения какого-то мальчишеского упрямства в светло-голубых глазах. Это выражение и мешковатая, но вместе с тем свободная манера, с которой парень поздоровался и без приглашения сел против Евгения, почему-то ему понравились. А может быть, он просто нуждался в собеседнике в эту неожиданно одинокую минуту.
— Вы о чем-то хотели поговорить? — начал Евгений, но парень быстро сказал:
— Я с секретарем Центрального Комитета хотел говорить.
Независимый тон еще больше расположил Евгения:
— Может, поужинаешь со мной?
Парень покраснел, и Евгений ясно увидел, что он голоден. И сказал Насте, чтобы подала еще прибор.
— А вы кто будете? — спросил парень уже примирительно.
— Я референт секретаря ЦК, Евгений Алексеевич меня зовут. А вас?
— Я тоже Евгений. Женя… Я из села Красный Кут, бывшая Голодаевка. Слыхали?
— Нет. Не слыхал, а ты что делаешь на селе?
— Секретарь комсомола я, — ответил Женя с полным ртом и добавил: — Был.
«Вот в этом-то и дело», — подумал Евгений, сразу вспомнив, что говорилось на пленуме про это именно село.
Так как Настя с видимым нетерпением ожидала возможности закрыть буфет, Евгений пригласил Женю к себе в номер. Тот почему-то заколебался. И вдруг Евгений представил себе, что наконец-то есть возможность пройтись по свежему воздуху в каком-то незнакомом, но, показалось ему, привлекательном месте. И он предложил:
— Хотите, Женя, мы с вами можем погулять по улице. Есть тут у вас где погулять?
Повесть о замечательном большевике-ленинце, секретаре Московского комитета партии В. М. Загорском (1883–1919). В. М. Загорский погиб 25 сентября 1919 года во время взрыва бомбы, брошенной врагами Советского государства в помещение Московского комитета партии.
Роман посвящен комсомолу, молодежи 20—30-х годов. Героиня романа комсомолка Тая Смолокурова избрала нелегкую профессию — стала работником следственных органов. Множество сложных проблем, запутанных дел заставляет ее с огромной мерой ответственности относиться к выбранному ею делу.
Ирина Гуро, лауреат литературной премии им. Николая Островского, известна как автор романов «Дорога на Рюбецаль», «И мера в руке его…», «Невидимый всадник», «Ольховая аллея», многих повестей и рассказов. Книги Ирины Гуро издавались на языках народов СССР и за рубежом.В новом романе «Песочные часы» писательница остается верна интернациональной теме. Она рассказывает о борьбе немецких антифашистов в годы войны. В центре повествования — сложная судьба юноши Рудольфа Шерера, скрывающегося под именем Вальтера Занга, одного из бойцов невидимого фронта Сопротивления.Рабочие и бюргеры, правители третьего рейха и его «теоретики», мелкие лавочники, солдаты и полицейские, — такова широкая «периферия» романа.
В апрельскую ночь 1906 года из арестного дома в Москве бежали тринадцать политических. Среди них был бывший руководитель забайкальских искровцев. Еще многие годы он будет скрываться от царских ищеек, жить по чужим паспортам.События в книге «Ранний свет зимою» (прежнее ее название — «Путь сибирский дальний») предшествуют всему этому. Книга рассказывает о времени, когда борьба только начиналась. Это повесть о том, как рабочие Сибири готовились к вооруженному выступлению, о юности и опасной подпольной работе одного из старейших деятелей большевистской партии — Емельяна Ярославского.
«Прометей революции» — так Ромен Роллан назвал Анри Барбюса, своего друга и соратника. Анри Барбюс нес людям огонь великой правды. Коммунизм был для него не только идеей, которую он принял, но делом, за которое он каждый день шел на бой.Настоящая книга — рассказ о прекрасной, бурной, завидной судьбе писателя — трибуна, борца. О жизни нашего современника, воплотившего в себе лучшие черты передового писателя, до конца связавшего себя с Коммунистической партией.
Почему четыре этих рассказа поставлены рядом, почему они собраны здесь вместе, под одной обложкой?..Ты стоишь вечером на людном перекрестке. Присмотрись: вот светофор мигнул желтым кошачьим глазом. Предостерегающий багровый отблеск лег на вдруг опустевший асфальт.Красный свет!.. Строй машин дрогнул, выровнялся и как бы перевел дыхание.И вдруг стремительно, словно отталкиваясь от земли длинным и упругим телом, большая белая машина ринулась на красный свет. Из всех машин — только она одна. Луч прожектора, укрепленного у нее над ветровым стеклом, разрезал темноту переулка.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.