Горизонты - [22]

Школьные учителя, духовные наставники… И отец, всегда рядом отец. Неутешный, день и ночь печалящийся по умершей жене.

Только позже узнал Сергей, что не столько по усопшей он печалился, сколько по невозможности жениться вторично. И потому тайно встречался отец с красавицей полькой, известной в городе модисткой, впервые преподавшей ему, Сергею, науку любви.

И на этой странице альбома задерживался взгляд Сергея Рашкевича. Она вмещала в себя столь многое, что никак не вошло бы в кусочек картона, даже в групповой портрет. Продолговатое, бледное, по тогдашней моде, лицо с большими глазами, искусно подведенными, под высокими тонкими бровями. Затянутая «в рюмочку» талия, прямые юбки, шелест шелка и запах «амбры». И шляпы… Большие, газовые и бархатные, с цветами, фруктами, с птицами, зверьками… Всю последующую жизнь всякие любовные переживания вызывали у Рашкевича видения диковинных шляп. Как мало времени прошло, а они уже исчезли из реальной жизни!

А что пошло потом? Перевернуть несколько страниц… И уже не в фуражке с гербом Львовской классической гимназии изображен Сергей Рашкевич, а в хорошо сшитом мундире офицера австрийской армии. Это 1915 год. Нет, не обитателем грязных окопов, не скитальцем по фронтовым деревням и пожарищам выглядит бравый офицер австро-венгерской армии. Через связи отца пристроенный на штабную службу, образованный, видный лейтенант, завидный жених и блестящий танцор обладает еще более ценными качествами — облекать в изящную форму деловые беседы, нужные начальству и касающиеся предметов, по сути своей вовсе не элегантных: украинское сало, украинская пшеница, украинский сахар…

Именно это привлекало австро-венгерских правителей, и сам старый добрый император Франц-Иосиф, при котором и слово-то «сало» немыслимо было выговорить, как сплошное неприличие и шокинг, охотно принимал блестящего Рашкевича вместе с другими украинцами. Они не растворялись в толпе свиты, драгоценными камешками сверкали в павлиньем ее хвосте, напоминая, как важно сохранить богатую пшеницей, сахаром, углем и нефтью провинцию для австро-венгерского престола. Сохранить — значит не отдать ее в руки хищного русского царя.

За этой страницей идут другие… Придворные празднества, пикники… Элегантные всадники: Сергей в охотничьем костюме и лакированных ботфортах, Анеля Поплавская — дочь сахарозаводчика, единственная наследница его. Невеста. Сергей Рашкевич — выгодная партия. Накрепко укрытый от опасностей фронта должностью в австрийской контрразведке, награжденный Железным крестом, он в центре всей кухни, в которой варится «будущее украинского народа».

Министры Франца-Иосифа уже подготовили претендента на престол Украины из Габсбургского рода — принца Вильгельма, предусмотрительно названного Василием Вышиваным. Распространялась даже легенда, что он якобы потомок одного из гетманов Украины.

Пока вокруг него творилась эта легенда, сам принц Вильгельм-Василий проводил время в Вене, чередуя удовольствия с деловыми встречами. От деловых людей принцу было не отбиться. Промышленные воротилы загодя строили свое благополучие на будущем воцарении будущего гетмана на богатой земле Украины.

Дельцы высокого класса искали подходы к «державной особе», но будущий гетман был Габсбургом особого рода, в высшей степени современным, и ставил деньги выше почестей.

Отнюдь не обладая габсбургской надменностью, он пресекал сложные речепостроения недвусмысленным выражением здравого смысла.

— Ваше высочество, конечно, имеет в виду, что связи с нашим банком будут служить укреплению вашей короны, — говорил доверительно фон Зайдлиц, финансист со взглядом дальнего прицела.

— О да! — благожелательно отвечал претендент.

Но наедине с другом, Сергеем Рашкевичем, высказался откровеннее:

— Наплевал я на цю корону. Мени потрибни гроши!..

А дальше пошла триумфальная галерея Рашкевича…

Блестящий двор поставленного немцами на Украине бывшего царского генерала гетмана Павло Скоропадского — не чета захудалому Вышиваному, о котором все забыли.

Лучшие люди Украины, например Полтавец-Остряница, шеф военной канцелярии, «генеральный писарь», особенно отличал Рашкевича. Тот самый Полтавец-Остряница, который был одним из претендентов на гетманскую булаву…

С гайдамацким полком вошел Рашкевич в Киев. На нем — синий жупан, широкие штаны. На голове папаха с китыцей, картинно падавшей на плечо. Офицер жандармерии, Сергей Рашкевич, командуя карательными экспедициями, жестоко мстил крестьянам за раздел панской земли.

Но это еще не зенит.

Все еще молодой и стройный, но уже умудренный горьким опытом бегства с Украины вместе с гетманом, блестящим двором и своим покровителем Полтавцом-Остряницей, Рашкевич вернулся на украинские земли в новом обличье. Вот он — полковник петлюровской армии: сине-желтые петлицы со звездами, шапка — «мазепинка» с эмблемой князя галицкого Даниила, той самой формы, что носил гетман Мазепа, не иначе!

Во главе своих сичевых стрельцов, лихих ребят с трезубом на шапке, метался он по Украине, неся возмездие за порушенные помещичьи имения, за сожженные усадьбы, а пуще всего — за разделенную землю. Эх, золотые деньки! Мать родная — Директория! Вот это был зенит! Это было упоение местью. Это было заслуженно. Это было справедливо.