Горизонт края света - [37]

Собирался Атласов на Камчатку на свой страх и риск. Якутский воевода Михаил Арсеньев, предвидя несомненную опасность подобного предприятия, не дал никаких письменных распоряжений или инструкций, да и средств на снаряжение экспедиции он тоже не дал. Считается, что В. В. Атласов добывал деньги где уговорами и обещаниями сторицей вернуть, а где и под кабальные записи. В начале 1697 года Владимир Атласов выступил на оленях в зимний поход, в отряде было, по некоторым данным, 125 человек: половина русских, половина-юкагиров. Через две с половиной недели они пришли к корякам, живущим в Пенжинской губе. Ясак с них собрали красными лисицами, попутно Атласов, как пишет один историк, «знакомился с бытом и жизнью населения», которое описывал так: «пустобородые, лицом руса-коватые, ростом средние». Впоследствии он дал сведения об оружии, жилищах, пище, обуви, одежде и промыслах коряков.

Он прошел по восточному берегу Пенжинской губы и повернул на восток «через высокую гору» (южная часть Корякского нагорья), к устью одной из рек, впадающих в Олюторский залив Берингова моря, где «ласкою и приветом» обложил ясаком олюторских коряков и привел их под «высоку царевуруку». Здесь отряд разделился на две партии: Лука Морозко да "30 человек служилых людей да 30 юкагирей» пошли на юг вдоль восточного берега Камчатки, Атласов с другой половиной вернулся к Охотскому морю и двинулся вдоль западного берега полуострова.

Если верить исследованиям историков, то поначалу всё было спокойно и мирно, но коряки, в конце концов, не захотели платить ясак, подступили с разных сторон к отряду казаков, угрожая оружием. Юкагиры, почувствовав опасность, изменили казакам и, объединившись с коряками, внезапно напали. В яростной схватке трое казаков погибло, пятнадцать получили ранения, у самого Атласова было шесть ран. Отряд, выбрав удобное место, сел в «осад». Предводитель русских казаков послал верного юкагира известить Морозко о случившемся. «И те служилые люди к нам пришли и из осады выручили», сообщает он о приходе Морозко, который, получив известие, прервал свой поход и поспешил на выручку товарищей.

Соединенный отряд пошел вверх по реке Тигиль до Срединного хребта, перевалил его и проник на реку Камчатку в районе Ключевской Сопки. При выходе на реку Камчатку, в устье реки Кануч отряд поставил крест. Этот крест в устье реки Крестовки, как стала впоследствии называться река Кануч, через сорок лет лицезрел выдающийся исследователь Камчатки Степан Петрович Крашенинников. Он привел в своих рапортах в Академию наук надпись на кресте: «7205 году, июля 18 дня поставил сей крест пятидесятник Володимер Атласов с товарыщи 65 человек». Это было в 1697 году.

По «скаскам» Атласова, камчадалы, с которыми он здесь впервые встретился, «одежду носят соболью, и лисью, и оленью, а пушат то платье собаками. А юрты у них зимние земляные, а летние на столбах вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам. И юрты от юрт поблизку, а в одном месте юрт ста (сотни) по два и по три и по четыре. А питаются рыбою и зверем; а едят рыбу сырую, мерзлую. А в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землею, и та рыба изгниёт. И тое рыбу вынимая, кладут в колоды, наливают водою, и разжегши каменья, кладут в те колоды и воду нагревают, и ту рыбу с той водой размешивают, и пьют. А от рыбы исходит смрадный дух… А ружья у них – луки усовые китовые, стрелы каменные и костяные, а железа у них не родится».

Но сбор ясака среди ительменов прошел неважно – «зверья они не припасали в запас», да и время у них было трудное, поскольку воевали с соседями. В казаках они видели сильных союзников и попросили поддержки в этой войне. Атласов решил встать на их сторону, полагая, что в низовьях Камчатки с ясаком будет обстоять получше. Казаки из отряда Атласова и камчадалы сели в струги и поплыли вниз по Камчатке, долина которой была тогда густо населена: «А как плыли по Камчатке – по обе стороны реки иноземцев гораздо много, посады великие»

Через три дня союзники подошли к острогам камчадалов, отказавшихся платить ясак: там стояло более четыреста юрт! Камчатка, надо полагать, тогда была многолюдной. Из «скаски»: «И он-де Володимер с служилыми людьми их, камчадалов, громили и небольших людей побили и посады их выжгли».

Туча, загнавшая нас в палатку, довольно скоро умчалась на юг, и дождь прекратился так же внезапно, как и начался. От промокшей земли струился лёгкий дымок, и солнце жарило немилосердно. Спастись от него можно было только в лесу, куда мы и направились.

Этот лес в здешних местах знаменит. Впрочем, таковым назвать его можно при большом воображении: тундра – враг деревьев: не даёт им развиваться, потому лиственницы, берёзы и тополя – редкие, кривые, с маленькими листочками. Тундра не даёт им развиваться, сдерживает рост. Но там, где есть вода и песок, колышутся настоящие рощи, и деревья в них – большие, высокие, как в средней полосе России. Эти зелёные островки – настоящие оазисы: тут много зверья, растут грибы и ягоды.

Сначала мы продирались сквозь частокол высохших старых лиственниц, потом поплутали среди чахлых берёзок, выискивая сухой путь, миновали заросли ольхи и, наконец, выбрели к роще тополей. Лёша повернулся ко мне и радостно осветился улыбкой: