Горицвет - [22]

Жекки подавленно замолчала. Продать участок Каюшинского леса, принадлежавший еще ее прадеду, да Федыкин просто с ума сошел, или он хочет над ней посмеяться? Впрочем, Федыкин никогда над ней не смеялся, не шутил с ней, не пытался ухаживать. У них была одна, исключительно практическая заинтересованность друг в друге, и Жекки даже с большей сердечностью пыталась подходить к человеческим особенностям Федыкина, чем он к ее сложному своеобразию. «Что же теперь делать?» — этот безответный вопрос повис в воздухе, как Домоклов меч, требуя от Жекки какого-то решения. Решение, предложенное Федыкиным, не шло ни в какие ворота. Она ни за что не расстанется с владениями, принадлежащими ей по праву. Это ясно, как белый день. Но, что же делать?

— А, если, положим, я не соглашусь, что тогда? — спросила она на всякий случай и, желая попутно выудить как можно больше сведений о планах «заезжих покупателей».

— Я бы не советовал вам этого, Евгения Пална, — ответил Федыкин, на сей раз вытягивая затекшие нижние конечности, — не стоит с ними тягаться. Просто даже глупо это будет с вашей стороны. Вспомните Муханова. Очень показательный для вас случай. Вспомните про свои непогашенные долги. Это для них крючок, за который вас можно будет легко подцепить. И если предложат, повторю еще раз — продавайте, не задумываясь. Останетесь, по крайней мере, с домом. Лес-то они у вас все равно отберут, так уж лучше продайте. Вернее всего они будут его покупать вместе с Марьиным выгоном, да и часть Волчьего Лога прихватят. Я, понятно, карты строительства не видел, но могу прикинуть по тому, что уже знаю, где они купили участки и по тому, как должны разойтись пути от узловой станции, если она будет строиться вблизи Инска. Ничего тут мудреного нет. Так вот, выгон и Волчий Лог тоже нужно будет продать. Они лежат акурат поперек строительства. А природные красоты в прежнем виде вам уже наблюдать не придется в любом случае, потому как железная дорога, Евгения Павловна, пройдет на двести пятьдесят верст в обе стороны от города, а стало быть, от Каюшинского леса все равно останутся только рожки да ножки.

— Не может быть, — едва выговорила Жекки, сглотнув вязко набухшую слюну. — И что же теперь делать?

Этот вопрос был обращен не к Федыкину. От своего консультанта она уже не ждала ответа. Вопрос, повисший в воздухе, обращался в воздух, пустоту, которая распухала, словно наполняемый газом воздушный шар, и росла, расползалась, растягивалась во все концы света, заслоняя собой привычный мир, выталкивая его на неведомую обочину. Нет, Жекки не могла вдумываться в смысл происходящего. У нее просто не хватало сил выдержать это наваждение. Ей вдруг невыносимо захотелось, чтобы Федыкин замолчал, исчез, лишь бы больше не слышать дребезжащий лязг его голоса. Но Федыкин, сочтя необходимым высказаться по заданной теме, продолжил, как ни в чем не бывало, тем более, что затекшие конечности перестали его временно беспокоить.

— И я считаю, что выгон, лог, лес — это пустяки. Сто, полторы сотни десятин у вас так и так останется. А, куда вам больше? Я так, почитай, половины лишусь, да и то, пожалуй что, весь хутор сбуду с рук. При том задорого. Здешние у меня бы по такой цене не купили. А я уже в городе лавчонку себе присмотрел и долю в сырном деле Беркутова смогу выкупить. Да мало ли еще что.

Жекки не верила своим ушам. Неужели Федыкин прямо сейчас готов вот так запросто продать свой хутор, свои поля, и как он может говорить об этом спокойно, как будто речь идет о продаже негодных штанов. Да как же он будет жить? Жекки всматривалась в его ссутуленную, но такую крепкую фигуру, в тщательно расчесанную выцветшую бороду, спрятанные от нее полузакрытыми веками слезящиеся глаза, и недоумевала, почему видела в нем какого-то совершенно другого человека. Куда он делся, прежний Федыкин, или это не он, а она спятила сегодня? Она не догадывалась, что ее недоумение можно было легко объяснить, стоило лишь чуть-чуть отстранить взгляд, лишь немного превозмочь привычную тяжесть душевной инерции. Но так же как люди, умеющие легко обходиться без водных запасов, вызывали у нее смутную зависть и смутные подозрения, так и люди, готовые добровольно отказаться от земельной собственности и собственных лесных угодий казались ей выходцами из потусторонних миров, а отнюдь не живыми нормальными людьми. Долгое время она думала, что Федыкин нормальный человек, а сейчас, слушая его, вынуждена была признать, что он отнюдь не тот опытный аграрий, на которого могла всегда положиться. Доля в сырном деле, видите ли… Ну-ну…

IX

Она несильно, лишь для острастки, подернула вожжами, вынуждая Алкида прибавить шаг. Мельница Егорова уже вырисовывалась за поворотом дороги, и Жекки из последних сил заставила себя подумать о возможных предложениях мельника относительно покупных цен.

Федыкин не вполне выговорился, но находил излишним рассыпать на ветер суждения, имевшие, по его мнению, достаточно высокую ценность, чтобы позволить кому бы то ни было пренебречь ими. Вдобавок, вопрос о стоимости зерна на мельнице Егорова так же был для него небезынтересен, и пока еще оставалось время, следовало бы подобрать весомые доводы для предстоящего торга.