Гори - [90]

Дракон летел по зимнему небу. Самолетами больше не пахло – ни военными, ни пассажирскими. Они явно очистили небо, как только сообразили, что еще теперь здесь летает.

Дом она нашла по запаху – само собой, ты всегда знаешь, где вот-вот народится твое потомство. Она и другие вещи чуяла, много чего – да почти все! Богатство запахов было даже как-то чрезмерным. Человеческие тела, их же суп, их заводы… все это маскировало, но не могло полностью изгнать запах земли, лесов, диких зверей, содержимого их звериных желудков, крови, бежавшей по их жилам, феромонов, которые они выделяли друг для друга, живицы деревьев, мимо которых они пробегали, иголок на этих деревьях, и спавших зимним сном бурундуков, и…

Она потрясла головой.

Так. Хорошо.

Это восстановительный период. Она явно возвращает себе себя. Кто знает, какие еще способности в ней откроются? Какую власть она обретет в конце концов? Она чувствовала, как сила пульсирует внутри, словно даже новое могучее тело было слишком ей мало. Как же все это помещалось в прежнем, человеческом размере?

Дракон взял курс на гнездо.

Потомство времени даром не теряло – до выведения осталось даже меньше, чем она думала. Инстинкт подсказывал – дни, но теперь она была уверена: один день. Может, даже и меньше.

От магии она будто раскалялась изнутри. Конечно, сила перейдет и к детям. Вот и отлично. Она уже уничтожила целый город – совершенно самостоятельно. Когда под крылом будет ее выводок, она закрепит достигнутый успех (к северу отсюда она нюхом различала Ванкувер, к югу – Портленд), и тогда можно будет перейти к чему-то побольше. Лос-Анджелес, пожалуй. Он так расползся вдоль берега, что тут уж без детей точно не обойтись. И она будет продолжать – продолжать, пока они не сдадутся. А получив капитуляцию, она швырнет ее им в лицо и сровняет с землей Нью-Йорк, Лондон, Париж, Москву… нет, не сровняет – сотрет с нее, так что даже имен не останется. Ни имен, ни истории – никого, кто бы помнил о них. Никогда.

Мир людей уже пал. Просто они пока об этом не знают.

Осталось вернуть себе только одно… Она ощутила это, когда предавала огню Сиэтл. Вершина всей ее силы, завершающий штрих… – и все же впереди ждет еще больше.

Как только она станет целой.

Потому что пока это не так.

Пока что она несовершенна.

Недостающий коготь – чертова драконья магия всегда работает повторениями! – преследовал ее и в этом мире.

Чтобы завоевать его, мир, в котором станет процветать ее потомство… и потомство ее потомства – все грядущие поколения, она инстинктивно знала это, мать должна быть целой. О да, она знала это с той же ослепительной ясностью, как и то, что она – богиня.

Глупо с ее стороны было лететь сразу прочь, искать убежища после того, как она очутилась в этой вселенной… – но что ж поделать, она растерялась; превращение оказалось мучительным актом насилия над физическим телом, в разум, одним махом прорвав плотину, хлынуло все, что ее заставили забыть. Над ней совершили ужасающее преступление – неудивительно, что требовалось время, чтобы восстановиться, освободиться от последствий.

Тем более что она знала, где искать это недостающее. Даже на таком расстоянии она отлично его чуяла. Коготь, почти безжизненный в этом мире, но как только он снова станет частью ее, драконья магия, наконец, потечет из нее наружу как полагается, безо всяких препятствий и ограничений.

Ей нужно отдохнуть. Если все и дальше будет идти на той же скорости, она, вероятно, скоро увидит рождение своих детей. И даже отведет в мир – вниз с горы, чтобы взять то, что по праву принадлежит им. Да, так, пожалуй, будет лучше всего.

Люди уже узрели, на что способен один дракон, – пусть же теперь падут перед новой владычицей и ее родом.

«Надеюсь, – подумала она, – мир сегодня будет спать спокойно. Потому что это последняя спокойная ночь на их веку».

Наутро она проснулась рывком. Решила даже, что это яйца решили вылупиться, но нет, они так и лежали смирно в гнезде – почти готовые… но еще не совсем.

А вот в воздухе появился новый запах.

Она распахнула крылья и взлетела.

27

Казимир провел острием Шпоры по ладони. Густое озерцо черной крови быстро наполнило пригоршню. Шпора засветилась – так, слегка, но все же сильнее прежнего. Он, помнится, говорил, что богиня начала вспоминать себя – и с каждым мгновением количество драконьей магии в этом мире пропорционально возрастало.

Это был их единственный план. Если до зари дракониха не явится к ним сама, ей будет послано приглашение – такое, отвергнуть которое она будет не в силах.

– Странно, что кровь у тебя осталась прежней, – заметила, глядя ему в ладонь, Сара.

– Да, – согласился он. – К счастью, мне хватило магии, чтобы сохранить вот эту толику себя. Зато заболей я вдруг, она могла бы стать большой проблемой. Боюсь, у врачей в этом мире очень твердое мнение на этот счет, – он улыбнулся Саре. – Но, с другой стороны, если план не сработает, недуг будет наименьшей из моих проблем.

За полями Дьюхерстов и Инагавы вставало солнце. Облака уже достаточно поредели, чтобы видно было, как оно поднимается за горой Рейнир. Гору, кстати, тоже стало видно. Но Сара смотрела не на гору – она смотрела на армию, всего в каких-то паре сотен ярдов от них.