Горечь - [40]

Видимо, настал мой звездный час.

— Послушайте, мы все сейчас заодно, — начала я, переводя взгляд с одного на другого. — Мы все хотим понять, что я такое, что моя кровь может делать, так что мы либо работаем сообща и, наконец, разбираемся со всем, либо сидите тут и спорьте сколько угодно, а я сама всё решу.

— В этом нет необходимости, ангел, — сказал Доминик, делая небольшой глоток. — Уверен, мы сможем работать без ругани.

— Вот и отлично. — Я повернулась к Трейсу в ожидании его ответа.

Его взгляд на несколько секунд задержался на мне. Он сжал челюсти, обдумывая мое требование, а затем согласно кивнул.

— Сделаю, как пожелаешь.

— Договорились, — кивнула я, довольная собой. — Так, с этим уладили, теперь давайте перейдем к делу.

— Хорошо, — согласился Трейс.

— Отлично, — сказал Доминик, на его губах играла хитрая улыбка. — Это прекрасное предложение.

Я взглянула на его губы. Загипнотизированная сверкающими блеском его зубов, у меня возникло чувство тревоги, когда я поняла, что эти зубы скоро вонзятся в мою кожу. Я собственноручно согласилась на то, чтобы Воскрешенный убийца в любую минуту мог выпить моей крови. Предложила себя ему, как какую-то дешевку на ночь. Оставалось лишь молить бога, что он не оторвет мне голову, в знак благодарности.

Пути назад уже нет. И я могла думать лишь об одном: в какую чертовщину я умудрилась впутаться?

20. Последнее желание

— Предлагаю сделать всё в точности так, как сделал Энгель, — сказал Доминик.

— Ни в коем случае, — категорично отрезал Трейс. — Ты даже близко к ней со своими клыками не подойдёшь. — Его тело угрожающе напряглось и он прищурился, глядя на Доминика. — Я прекрасно знаю, что ты задумал, и этому не бывать.

— О чем ты? — я глядела то на Доминика, то на Трейса. — Что он задумал?

— Захотел усилить кровные узы, чтобы связать вас. — От нервов у Трейса заходили желваки, пока он не отрывал взгляда от Доминика. — Чтобы это сделать, ему нужно укусить тебя.

Я мало знала о кровных узах. Лишь то, что чтобы такая связь установилась между Воскрешенными и Потомками, требовалось больше времени, в отличии от союза между людьми и Воскрешенными, которая устанавливалась практически мгновенно.

— Ерунда, — сказал Доминик. — Я просто хочу взять ее кровь на пробу наиболее эффективным способом. — Он откинулся в кресле и скрестил ноги. — Нужно воссоздать события той ночи, используя те же переменные, иначе результат будет искажен, и всё будет напрасно.

— Ничего не будет искажено, — ответил Трейс, поворачиваясь ко мне. — Мы сделаем небольшой разрез на твоей руке и пустим кровь. Он может выпить ее из стакана или из чего он там еще ее пьет.

Я качнула головой.

— Он прав, Трейс. Энгель не пил мою кровь со стакана. Он укусил меня. Мы должны воссоздать всё в точности, как было. — При этих словах в кровь просочился страх, но я не позволю ему повлиять на меня. Я была полна решимости узнать правду, какой бы страшной и неприятной она ни была.

Он начал было протестовать, но я быстро перебила его.

— Это не твой выбор, Трейс. Это я хочу так поступить.

Он разочарованно выдохнул и поднялся на ноги. Потянув руку к заднему карману джинсов, он вытащил острый деревянный кол и положил его на стол, а затем посмотрел на Доминика.

— Одно неверное движение и ты — труп, — предупредил он его. Его глаза потемнели до глубокого синего оттенка.

Голос Трейса был столь же уверенным, как и моя уверенность в том, что я видела в его глазах страдания. Всё было написано на его лице. Я даже представить не могла, каково это — сидеть и смотреть, как тот, кто тебе важен, играет со смертью.

— Разумеется, Ромео. — Доминик поставил бокал с напитком на кофейный столик и встал. На его губах играла злая улыбка, когда он подошел ко мне.

В отличии от Трейса, он был воплощением спокойствия, когда остановился передо мной и наклонил голову набок.

— Будут ли какие-то пожелания, любовь моя? — спросил он, его взгляд был наполнен желанием, пока он водил глазами вдоль моей шеи.

Во рту пересохло так, что, казалось, я не могу вымолвить и слова. Так что я промолчала.

— Может, ты предпочитаешь более уединенное место? — продолжил он, не услышав ответа. Его глаза вспыхнули, когда он встретился взглядом со мной.

Я тряхнула головой.

— Мне плевать, где это будет. Начинай уже. — Я потянулась и схватила волосы, убирая их в сторону, пока смотрела на него.

— Как пожелаешь, — сказал он, склонив голову так, будто собирался даровать мне лучший подарок в жизни. Он коснулся рукой моей шеи и мягко убрал оставшиеся пряди, от чего по спине прошло странное покалывание.

Я быстро выпрямилась, усилив так свою решимость.

Его усмешка стала еще шире, как будто он знал, что его прикосновение оказало на меня влияние. Обхватив мою талию, он потянул меня к себе. Я ахнула, когда наши бедра соприкоснулись.

Трейс недовольно заворчал позади Доминика, но там, где я стояла, мне не было видно его лица. Да я и не хотела этого. Не хотела столкнуться с болью, беспокойством и грустью, которые точно увижу.

Другая рука Доминика скользнула вдоль моей, замедлившись у шеи, и полностью остановилась у лица. Повернув ладонь, он провел костяшками пальцев по моей щеке, мягко и неторопливо, будто смаковал каждую минуту.