Младший брат вытянул нос в сторону рассказчика и жалобно хрюкнул.
— Малыш, верно, голоден, — предположил тот и протянул новому знакомому крысиную ножку. Холодная перепончатая лапа неприятно царапнула по пальцам. Кусок румяного мяса бесследно исчез в безразмерном отверстии под длинным носом. На губах человека уже не было улыбки. Боль старит мозг. Мозг старит тело.
Третий раз сегодня, не соображая, абсолютно механически, он начал одну и ту же фразу:
— Это было, когда женщины носили бикини, их тела, словно отлитые из самой чистой бронзы… — впервые за много лет ему удалось увидеть золотой пляж, прозрачную воду лагуны, рощу кокосовых пальм и бездонное голубое небо. Легкое дыхание защекотало руку. Жалобное хрюканье вернуло его в полумрак подземелья. Язык замер на полуслове. Его взгляд натолкнулся на голодные глаза Носатика, на беззубый бездонный рот, раскрытый, очевидно, от изумления. И этому существу принадлежало будущее. Опустив веки, рассказчик в бессилии прошептал:
— Боже, неужели никто не догадается отрубить мне голову?!
