Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи - [20]

Это письмо вызвало настоящий скандал среди поклонников таланта Джейн Остин. Им казалось, что на их любимицу возводят гнусную клевету. Как будто недостаточно быть талантливой писательницей, а нужно еще обладать всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами и светскими навыками. Вполне вероятно, что манеры Джейн и Кассандры не избежали налета провинциальности, а год, проведенный в пансионе, едва ли мог превратить их в светских львиц. «Джейн вовсе не хороша и ужасно чопорна, не скажешь, что это девочка двенадцати лет… Джейн ломается и жеманничает», – пишет одна родственница Остинов. «Джейн – самая очаровательная, глупенькая и кокетливая стрекоза и охотница за женихами, какую мне случалось в жизни видеть», – вторит ей другая. Ну а что вы хотите от девочки-подростка из небогатой провинциальной семьи?

Для нас это совершенно не важно – у нас есть романы Остин, и большего нам не надо. Однако, когда Джейн гостила у своих богатых родственников, она еще не была знаменитой писательницей, а вот ее бедность, провинциальность и плохо сшитые платья бросались в глаза. Сомерсет Моэм пишет: «Джейн и Кассандра были бедными родственницами. Если их приглашали подольше погостить у богатого брата и его жены, или у миссис Найт в Кентербери, или у леди Бриджес (матери Элизабет Найт) в Гуднестоне, это была милость и как таковая ощущалась приглашавшими. Мало кто из нас так добротно устроен, что может сослужить кому-то службу и не вменить это себе в заслугу. Когда Джейн гостила у старшей миссис Найт, та всегда перед отъездом давала ей немного денег, которые она принимала с радостью, а в одном из своих писем Кассандре она рассказывала, что братец Эдвард подарил ей и Фанни по пяти фунтов. Неплохой подарок для молоденькой дочки, знак внимания к гувернантке, но по отношению к сестре – только жест свысока».

В такой ситуации Джейн не могла не ощутить, что ее гордость страдает, и, следовательно, не могла не понять, что эта гордость у нее есть.

Чисто английская семья

В первой главе романа «Гордость и предубеждение» мы с вами становимся свидетелями разговора пожилой супружеской четы: мистера и миссис Беннет – родителей главной героини. Они вместе уже четверть века, и в их браке воцарилось некое ворчливо умиротворение. Кажется, они играют партию, где все ходы записаны заранее, или исполняют «заученный вхруст» комический дуэт.

Миссис Беннет взволнована новостью: расположенное неподалеку от их дома богатое поместье Незерфильд-парк долгие годы пустовало, но теперь, кажется, обрело нового владельца. Мистер Беннет не упускает случая подразнить свою спутницу жизни.

«– Вы хотите узнать, кто его арендует? – нетерпеливо спросила жена.

– Вы хотите рассказать мне, и у меня нет причин протестовать, – ответил мистер Беннет».

Кто же будет новым соседом Беннетов? Думаю, вы не слишком удивитесь, узнав что это «a single man of large fortune, four or five thousand a year» – «одинокий мужчина с большим состоянием – четыре или пять тысяч в год». (По-английски a fortune – означает не только удачу, но и ее материальное выражение – богатство, состояние.) Этот мужчина к тому же еще и молод, он приехал с севера и зовут его мистер Бингли.

Миссис Беннет считает, что такое соседство – большая удача для ее дочерей.

Мистер Беннет продолжает иронизировать.

«– Разве это каким-то образом их касается?

– Мой дорогой мистер Беннет! – ответила жена. – Иногда вы совершенно невыносимы! Вы должны понимать, что я имею ввиду его женитьбу на одной из них.

– Именно такова его цель? Для этого он и поселился здесь?

(Мистер Беннет использует слово «design» – в первом значении план, намерение, цель, и лишь во втором – чертеж, рисунок, набросок).

– Цель? Что за ерунду вы говорите? Но было бы очень хорошо, если бы он влюбился в одну из наших дочерей, а поэтому вы должны нанести ему визит, как только он приедет.

– Не вижу никаких причин для этого визита. Вы с девочками можете поехать, или пошлите только их, а то мистер Бингли ненароком влюбится в вас…»

Миссис Беннет настаивает:

«– Но подумайте о наших дочерях, Только подумайте, как хорошо будет устроена одна из них. Сэр Вильям и леди Лукас непременно поедут по этой самой причине – вообще-то они никогда не посещают незнакомых людей, вы это хорошо знаете…»

Роман был написан в довольно пуританскую эпоху, где любой огонь тлеет под пеплом, и даже о самых важных вещах говорят с равнодушным выражением лица. Видимо, сэр и леди Лукас гордятся своим титулом, а потому обычно ждут, что новые соседи первыми нанесут им визит. Однако в данном случае они готовы отступить от своих правил «по этой самой причине» – то есть потому, что у них тоже есть незамужняя дочь, которой не помешал бы «a single man of large fortune, four or five thousand a year».

Снова мы убеждаемся, что с первых же страниц романа речь постоянно идет об обладании – не в сексуальном, но во вполне материальном смысле этого слова, о ситуации, когда мужчина «влюбится», а женщина «будет устроена».

Автор, которому по правилам эпохи нельзя назвать вещи своими именами, вступает в своеобразный альянс с ограниченной, дурно воспитанной, а потому искренней миссис Беннет и ее устами рассказывает нам диспозицию. Мистер Бингли еще на приехал, а на его руку и состояние уже претендуют дочери мистера и миссис Беннет (чуть ниже мы узнаем, что дочерей пятеро), да еще дочь сэра и леди Лукас. Позже мы узнаем, что в игру вступают еще две племянницы миссис Лонг – соседки и одной из подруг-соперниц миссис Беннет. Кто победит в неравной борьбе?