Гордость и предубеждение - [2]
— Откуда нам знать, что нравится господину Бингли, — вознегодовала ее мать, — раз мы не станем его навещать.
— Но вы забываете, мама́, — отметила Элизабет, — что мы встретимся с ним на балу, а госпожа Лонг обещала его представить.
— Я так думаю, госпожа Лонг ничего подобного не сделает. У нее и у самой две племянницы. Она дама себялюбивая и лицемерная, и я слова доброго о ней сказать не могу.
— Равно и я, — прибавил г-н Беннет, — и мне приятственно слышать, что вы не полагаетесь на ее услуги.
Г-жа Беннет не снизошла до ответа; впрочем, не в силах сдерживать себя, накинулась на одну из дочерей:
— Прекрати кашлять, Китти, во имя всего святого! Пожалей хоть чуточку мои нервы. Ты раздираешь их в клочья.
— Кашляя, Китти выказывает неблагоразумье, — отметил ее отец. — Дурно выбирает минуту для кашля.
— Я же не забавы ради кашляю, — возмутилась Китти.
— Когда предполагается твой следующий бал, Лиззи?
— Через пятнадцать дней.
— Вот именно! — вскричала ее мать. — А госпожа Лонг вернется лишь накануне, а стало быть, не сможет представить господина Бингли, поскольку и сама не будет с ним знакома.
— Таким образом, любезная моя, вы можете заполучить преимущество пред своею подругой и представить господина Бингли ей.
— Сие невозможно, господин Беннет, просто невозможно, ибо и я с ним не знакома; отчего вы так жестоко дразните меня?
— Воздаю должное вашей осмотрительности. Разумеется, двухнедельное знакомство почти ничего не значит. Как возможно познать человека за две недели? Но если не рискнем мы, сие свершит кто-либо другой, а госпожа Лонг со своими племянницами все-таки должны попытать счастья; таким образом, поскольку она сочтет сие добрым поступком, я возьму эту обязанность на себя, если вы откажетесь.
Девочки воззрились на отца. Г-жа Беннет отвечала лишь:
— Ерунда, полная ерунда!
— Что разумеете вы под сим эмфатическим восклицаньем? — вскричал он. — Почитаете ли вы ерундою официальное знакомство и важность такового? В этом не вполне могу с вами согласиться. А ты что скажешь, Мэри? Я же знаю, что ты юная дама глубоких познаний, читаешь толстые книги и делаешь выписки.
Мэри и хотела бы сказать нечто разумное, однако в голову ей ничего не пришло.
— Пока Мэри приводит мысли в порядок, — продолжал г-н Беннет, — вернемся к господину Бингли.
— Меня тошнит от господина Бингли! — закричала его жена.
— Сие мне огорчительно слышать; отчего же вы прежде не сказали? Знай я об этом нынче утром, я, разумеется, не стал бы его навещать. Какая незадача; но теперь, поскольку я навестил его, нам не избежать знакомства.
Последующего изумленья дам — вот чего желал г-н Беннет; изумленье г-жи Беннет, пожалуй, превзошло изумленье прочих, однако, едва первый всплеск радости миновал, супруга заявила, что сего и ожидала с самого начала.
— Как вы добры, дорогуша мой господин Беннет! Но я так и знала, что в конце концов вас уговорю. Я ни секундочки не сомневалась — вы слишком любите своих девочек, вы не могли пренебречь таким знакомством. О, как я счастлива! и надо же, как удачно вы пошутили — отправились поутру, но до сей минуты и слова не молвили.
— Отныне, Китти, можешь кашлять, сколько тебе угодно, — изрек г-н Беннет и с этими словами покинул комнату, изнуренный восторгами жены.
— Какой у вас замечательный отец, девочки, — отметила та, едва закрылась дверь. — И не знаю прямо, как вам отблагодарить его за доброту; не знаю, как мне его отблагодарить. В нашем возрасте, уверяю вас, не столь уж приятно всякий день заводить новые знакомства; но ради вас мы на все готовы. Лидия, милая, ты, разумеется, младшая, однако на ближайшем балу господин Бингли наверняка станет танцовать с тобою.
— О! — решительно ответствовала Лидия. — А мне и не страшно. Я, конечно, младшая, зато самая высокая.
Остаток вечера прошел за гаданьями, как скоро г-н Бингли нанесет ответный визит, и рассужденьями, когда пригласить его к обеду.
Глава III
Впрочем, как ни вопрошала г-жа Беннет, поспешествуемая пятью дочерьми, из супруга ее так и не удалось выжать удовлетворительного описанья г-на Бингли. Дамы атаковали г-на Беннета разнообразно: прямыми вопросами, остроумными предположеньями, смутными догадками; тот, однако, увертывался от их совокупного хитроумья, и в итоге дамам пришлось удовольствоваться мненьем, полученным от леди Лукас. Отзыв ее был весьма благоприятен. Сэр Уильям в восторге от г-на Бингли. Тот очень молод, замечательно красив, невероятно мил и, в довершение ко всему, собирается быть на ближайшем балу вместе с большим обществом. Что может быть восхитительнее? Склонность к танцам — отчасти шаг к влюбленности, а посему касательно сердца г-на Бингли зародились весьма лучезарные ожиданья.
— Кабы только я увидела, как одна из дочерей моих счастливо поселилась в Незерфилде, — говорила г-жа Беннет супругу, — да все остальные тоже удачно вышли замуж, мне бы нечего было и желать.
Через несколько дней г-н Бингли явился к г-ну Беннету с ответным визитом и минут десять просидел с хозяином дома в библиотеке. Г-н Бингли питал надежду узреть молодых дам, о чьей красоте был немало наслышан, однако созерцал только их отца. Пожалуй, дамам повезло больше: из верхнего окна они увидели, что г-н Бингли одет в синий редингот и ездит на вороном коне.
Ироничная история очень умной молодой женщины, попадающей впросак постоянно — по наивной глупости окружающих? О да!Величайшая (и первая в мировой литературе) книга об интеллектуалке, стоящей на голову выше своего мелкопоместного, уныло-благополучного бытия? Конечно же!И, наконец, роман, что совсем недавно обрел вторую жизнь в качестве блистательной экранизации? Безусловно!Что это? «Эмма». Самое едкое, самое точное, самое саркастичное из произведений ярчайшей писательницы XIX в.
Может ли история любви сочетать в себе романтизм и искрометный юмор? Способна ли история приключений одновременно захватывать и смешить? Может, если речь идет о романе Джейн Остен «Нортенгерское аббатство».Эта книга, навеки вошедшая в золотой фонд мировой литературы, по-прежнему покоряет миллионы читательниц по всему миру, по-прежнему читается на одном дыхании и по-прежнему поистине потрясает своим изяществом, блеском и неподражаемым, лукавым обаянием...
«Доводы рассудка» Джейн Остен — роман, не подвластный ходу времени. Поразительное по глубине, психологизму и изящному, прозрачному лиризму повествование о судьбе молодой женщины и ее нелегкой, полной неуверенности, ошибок и сомнений любви. Это произведение выдержало испытание вот уже несколькими эпохами и не утратило своего искреннего очарования. Идут годы, однако «Доводы рассудка» были и остаются золотой классикой мировой литературы и продолжают поражать воображение новых поколений читательниц…Перевод с английского Елены Суриц.
Никчемна и ничем не примечательна жизнь обитателей английского поместья, мелки и ничтожны их интересы — личные удобства, честолюбие, деньги. Ложь, лицемерие, ханжество разрушают благополучие и порядок дома в Мэнсфилд-Парке, лишают его хозяев, их детей и родственников взаимопонимания и единства.Как жить? Как внести разумное начало в этот хаос всеобщего несогласия?Ответ на этот вопрос дает Джейн Остен, создав замечательный образ Фанни Прайс, с которой связана главная тема романа — тема нравственного прозрения.
Что важнее при выборе спутника жизни – чувства или разум? Да и в самой жизни, собственно, чем лучше руководствоваться? «Разум и чувства» – типичная история своего времени. История матери и трёх дочерей, в одночасье оставшихся без мужской поддержки, и вынужденных самостоятельно пробиваться в жизни в непростой век, принадлежавший мужчинам.Нет, более прекрасного и вдохновляющего чувства, чем любовь. Любовь окрыляет и заставляет совершать безумные и жертвенные поступки, любовь способна преодолеть все преграды и предубеждения.
Романы Джейн Остин стали особенно популярны в ХХ веке, когда освобожденные и равноправные женщины всего мира массово влились в ряды читающей публики. Оказалось, что в книгах британской девицы, никогда не выходившей замуж и не покидавшей родной Хэмпшир, удивительным образом сочетаются достоинства настоящей литературы с особенностями дамского романа: это истории любви и замужества, но написанные столь иронично, наблюдательно и живо, что их по праву считают классикой английского реализма. «Гордость и гордыня» – канонический роман о любви, родившейся из предубеждения, однако богатый красавец-аристократ и скромная, но умная барышня из бедной семьи изображены столь лукаво и остроумно, что вот уже третий век волнуют воображение читателей, а нынче еще и кинематографистов – это, пожалуй, самая экранизируемая книга за всю историю кино.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Эта книга была самой любимой для многих поколений женщин всего мира. Ею зачитывались в аристократических гостиных, литературных салонах и сельских усадьбах. И сейчас эта книга, навеки вошедшая в золотой фонд мировой литературы, не утратила ни капли своего неподражаемого очарования, изысканности и блеска...
Из-за наследственных козней родственников сестры Дэшвуд вынуждены покинуть поместье, где прожили много счастливых лет, и переехать в соседнее графство. Пылкая и открытая Марианна вскоре без памяти влюбляется, и все ее чувства всегда видны окружающим. Более сдержанная и осмотрительная Элинор во всем руководствуется здравым смыслом и умеет сдерживать эмоции, поэтому никто не мог догадаться о ее любовных страданиях. К личному счастью девушки идут разными долгими и трудными путями. Но у сестер много общего, и, что самое важное, они нежно любят друг друга…