Гордон Лонсдейл: Моя профессия - разведчик - [114]

Публикуя фабрикацию, владельцы газеты будут вынуждены выплатить компенсацию в соответствии с решением суда».

Таким образом, получалось, что если б «Санди экспресс» продолжала настаивать, что она опубликовала выдержку из подлинного письма Лонсдейла, то она была бы вынуждена выплатить компенсацию на основании пункта первого.

Если же она признает, что письмо сфабриковано, то она будет отвечать за это в соответствии с пунктом вторым. Как говорится, куда ни кинь, везде клин.

Передав необходимые документы адвокату, я поручил ему заняться этим делом. Случайно или умышленно, адвокат не понял его и повёл дело так, что дал возможность «Санди экспресс» затянуть иск. Вскоре обстоятельства сложились таким образом, что я должен был заняться иными, более приятными делами, и адвокат, не дожидаясь новых указаний, прекратил атаку. А жаль: были все основания притянуть «Санди экспресс» к ответу.

Из письма англичанина Бриага Марриринера Галине Молодой:

С 1962 по 1965 год я отбывал пятилетнее наказание за грабёж с применением насилия. Думая недавно о пережитом в тюрьме, я вспомнил Гордона Лонсдейла, с которым соприкоснулся в тюрьме Винсон Грин в Бирмингеме. Я провёл много часов, беседуя с Гордоном на прогулках, и нашёл, что он выдающийся человек, очень смелый и приятный, хотя, к моему изумлению, убеждённый приверженец коммунистической системы…

Истинная причина моего письма заключается в следующем: я вспомнил, что Гордон рассказал мне о том, что у него в России есть жена и дети. Я никогда о них не думал и даже не знаю, жива ли ещё его жена. Если она жива, наверное, она рада будет прочитать о той дани уважения, отдаваемой иностранцем, который знал её мужа в наихудших из всех возможных обстоятельствах — в британской тюрьме, отбывающим наказание в 25 лет. Тем не менее он никогда не переставал улыбаться. Он всегда был приветлив…

Лучше всего я помню его по одному эпизоду. Мы работали в «Звёздной» мастерской, изготовляя кисти для красок. Было очень жарко, и мы были скучены в тесном помещении. Все были раздражены. Работавший напротив меня человек действовал мне на нервы своими саркастическими замечаниями. В конце концов я не выдержал и вскочил, чтобы ударить его. (За это я был бы посажен на хлеб и воду). Я — крупный мужчина ростом 6 футов 4 дюйма и весом 102 кг; однако Гордон тут же оказался между нами и заявил: «Не будьте дураками. Не давайте тюремщикам повода для удовлетворения». Мы оба сели на место.

Гордон тихо, уверенно, без лишнего шума разрядил обстановку. Своим поступком он ничего не выгадывал, а фактически рисковал сам.

Госпожа Лонсдейл! Ваш муж — настоящий, хороший, храбрый человек…

Глава XXXII

Английская контрразведка незримо присутствовала в каждой тюрьме, в которой я побывал. Шаг за шагом МИ-5 преследовала меня, стараясь заставить сдаться. Особый режим, самые скверные тюрьмы, дискриминация, психологическая обработка…

Борьба продолжалась.

Она шла теперь в условиях, неблагоприятных для меня. Я был один. Один против мощного, освящённого веками тайной работы аппарата МИ-5.

Контрразведчики уже поняли, что поторопились с моим арестом и упустили возможность раскрыть действительный объём моей деятельности. Теперь они старались исправить ошибку. Но, увы, человек, начинённый секретными сведениями, которых просто жаждала МИ-5, хотя и находился в её руках, по-прежнему ничего не говорил.

Вначале был период выжидания — ко мне присматривались и «подбирали ключи». Потом резко «закрутили гайки» — ухудшили режим и тут же стали проверять моё настроение. Авось что-нибудь да выйдет. Делалось это крайне примитивно. Вдруг среди тюремщиков попадался некий сердобольный, располагавший к себе дядя. Дядя будто невзначай заводил со мной беседу, бросал: «Жаль мне вас, через 16 лет я уйду на пенсию, а вы всё ещё будете гостем Её Величества…» — и пытливо присматривался, как я на это реагирую.

Потом мне стали подставлять других заключённых — у каждого из них был свой заманчивый план побега. Загвоздка всегда была в одной мелочи: я должен был сообщить адрес человека, у которого можно было спрятаться после побега…

Сначала всё это не слишком раздражало: тюремная жизнь скучна и монотонна. А в этих, пусть даже весьма примитивных, приёмах, с которыми пытались «подойти» ко мне, было своё разнообразие. Но потом я справедливо посчитал топорность этих попыток явным неуважением к своей профессиональной квалификации. Методы МИ-5 свидетельствовали о негибкости и тенденции к шаблону и стереотипу. Главным средством считались деньги — западные специальные службы почему-то свято убеждены в том, что деньги купят всё. Конечно, мне были известны случаи, когда такой подход позволял английской контрразведке добиваться успеха. Но это вовсе не давало оснований делать вывод, что найден какой-то универсальный, безотказный метод. Первый ход контрразведка сделала через месяц после процесса. В одну из суббот апреля 1961 года меня посетила госпожа Бейкер. Само собой разумеется, миловидная Молли Бейкер не работала на МИ-5. Она была моим партнёром по фирме, торговавшей «электронным сторожем». Это был «молчаливый», или, как ещё говорят в Англии, «спящий», партнёр, что означало: госпожа Бейкер вложила определённую сумму денег, но активной роли в делах фирмы не играет, а лишь принимает участие в заседаниях правления наравне с другими пятью партнёрами. Фирма не платила ей жалованья, гарантируя равную долю прибыли.