Гордая и непреклонная - [82]

Элис не удостоила его ответом и не стала дожидаться приглашения. Вместо этого она поднялась по лестнице и вошла в контору, остановившись прямо перед его письменным столом. Лукас находился по другую сторону стола и, как бы ему ни хотелось казаться равнодушным, не мог не улыбнуться, увидев ее так близко от себя.

– Ты волнуешь меня, – не сдержавшись, произнес он. Его слова смутили ее, выбили из колеи – он мог догадаться об этом по ее лицу.

– Не надо, – едва выговорила она, собравшись с духом. – Прошу тебя. Мне и так сейчас очень нелегко.

Лукас глубоко вздохнул.

– Судя по твоему тону, ничего хорошего меня не ждет.

– Смею предположить, что ты знал об этом еще до того, как я переступила порог.

– Не могла бы ты выражаться немного яснее?

– Я о последнем убийстве. Не думаю, что это сделал ты, зато у меня есть все основания полагать, что тебе известно имя настоящего преступника.

Он так и замер на месте.

– Понятия не имею, почему ты так решила.

– Потому что все убийства имеют какое-то отношение к женщине по прозвищу Найтингейл. И ты это знаешь.

Лукас едва подавил в себе желание обрушиться с бранью – не на нее, но на то отчаянное положение, в котором он против воли оказался. Ощущение досады и безысходности нарастало так стремительно, что он не мог с ним совладать. Он стоял на месте, тщетно пытаясь прикинуться равнодушным, и слова Элис повисли в наэлектризованном воздухе между ними.

– А, понимаю. Ты, должно быть, придерживаешься алфавитного метода при раскрытии преступлений.

Элис прищурила глаза.

– Тебе он должен быть хорошо знаком, – продолжал Лукас. – Улика А ведет к улике F, а та, в свою очередь, к С, так что остается только продолжать в том же духе вплоть до буквы Z, начисто забыв про В, Dили Е. Расследование закончено.

– Если ты намекаешь на то, что мои рассуждения непоследовательны…

– Не намекаю, моя прелесть…

– Тогда объясни мне, какая связь может существовать между этими убийствами и соловьем? И почему Люсиль Руж сначала расспрашивала подругу об этой Найтингейл, а потом была найдена со сломанной шеей?

Последний вопрос она задала таким тоном, что Лукас не сомневался: она действительно хотела, чтобы он сказал нечто такое, что сняло бы ужасное бремя с его души. Однако правда заключалась в том, что, если он окажется перед свидетельницей ночного преступления, она укажет на него так быстро, что он не успеет моргнуть глазом.

Лукас едва сдержал готовое сорваться с губ проклятие, после чего отодвинул в сторону чашку с кофе, облокотившись о стол. Ему следовало сохранять спокойствие, чтобы рассуждать здраво.

Внезапно напряженная тишина в комнате была нарушена, когда парадная дверь «Найтингейл-Гейта» с шумом распахнулась и кто-то ворвался в клуб, нарочито громко топая ногами.

– Дьявольщина!

Лукас сразу узнал голос отца, и ход его мыслей был нарушен. «О Господи, только не сейчас!» – мысленно взмолился он.

Однако Элис не обращала внимания на суматоху внизу и даже не потрудилась обернуться в ту сторону. Она ждала от него ответа.

– Скажи мне, Лукас, кто, по-твоему, мог убить этих девушек?

– Дьявольщина! – снова завопил его отец, потрясая в руке какой-то бумагой. – Я так просто этого не оставлю!

Поскольку час был еще ранний, у стойки бара никого не было видно – ни бармена, ни танцовщиц, ни музыканта, который обычно играл на фортепиано в углу. Эммелин торопливо вышла в большой зал, на ходу накинув на себя пеньюар.

– Что привело тебя сюда на этот раз, Брэдфорд? – осведомилась она, завязав потуже пояс на талии.

Несмотря на драматическую сцену, разыгрывавшуюся внизу, Элис не собиралась сдаваться:

– Лукас, ответь мне! Объясни в конце концов, почему ты отказываешься помочь мне доказать твою невиновность?

– Вот что! – рявкнул Брэдфорд, жестом указав на бумаги. Его обычно безупречный костюм выглядел мешковатым и помятым, темные волосы растрепались, и со стороны могло показаться, что он всю ночь провел на ногах. – Развод! Только этого мне еще не хватало!

Его тяжелые шаги прогремели по деревянному полу, и он остановился перед Эммелин:

– Тебе не следовало этого делать, мать!

При этих словах Элис словно окаменела. Она круто развернулась и подошла к невысокой перегородке, за которой открывался вид на большой зал. При ее появлении Брэдфорд вскинул голову.

– Кто вы такая, черт бы вас побрал? – закричал он. Его голубые, как у всех Хоторнов, глаза пылали яростью, солнечный свет скрывал проседь в волосах, так что со стороны они казались темными.

Элис не в состоянии была даже пошевелиться, а тем более произнести хотя бы слово, и Лукас почувствовал, как в груди у него все вдруг оборвалось. Затем, ничего не ответив Хоторну-старшему, она обернулась к своему клиенту.

– Это он! – прошептала она, голос ее стал хриплым от ужаса и потрясения. – С самого начала все подозревали тебя, но на самом деле это был твой отец.

Элис пододвинула к себе кресло, голова у нее пошла кругом от внезапной догадки. Брэдфорд Хоторн, который обладал таким поразительным сходством со своим младшим сыном, что в темноте, да еще на расстоянии, их почти невозможно было отличить друг от друга. Брэдфорд, который называл свою жену «мать». Все вдруг встало на свои места.