Гордая и непреклонная - [32]

Она ласково потрепала его по руке и насмешливо ответила:

– Да, и они отталкивают друг друга, пытаясь протиснуться через парадную дверь.

Гарри только проворчал в ответ. Впрочем, что он мог ей возразить? Он знал не хуже остальных, что его племянница, несмотря на то, что обладала достаточно привлекательной внешностью, не была сильна в искусстве кокетства, не умела застенчиво улыбаться мужчине и делать вид, будто он для нее начало и конец всему. А это являлось весьма существенным недостатком в глазах возможных поклонников, не говоря уже о том, что она была адвокатом – явно не женское занятие. До сих пор единственным человеком, которого не пугал ее выбор, был Кларк. «И Лукас», – невольно подумалось ей.

При одном воспоминании о его поцелуе она ощутила покалывание на губах. Нет, даже положение адвоката ее не спасало.

– Элис?

Вздрогнув, она очнулась и с виноватым видом поднес па пальцы ко рту, недовольная направлением своих мыслей.

– Я ни от кого не запираюсь. – Она развела руками, демонстрируя свой наряд, и недовольно поморщилась: – Но не кажется ли тебе, что в этом платье я выгляжу ужасно старомодной?

Как раз в этот момент ее брат, Максвелл, спустился вниз по лестнице.

– В Бостоне, дорогая сестра, ничто и никогда не выходит из моды. Женщины десятилетиями достают из своих сундуков одни и те же платья, пересыпанные камфарными шариками от моли.

Элис сразу почувствовала себя лучше, брату всегда удавалось ее развеселить.

– Ты похож на настоящего щеголя, – произнесла она, окинув взглядом его модный костюм.

Он отвесил ей низкий поклон:

– Благодарю покорно.

У Максвелла были темные волосы и глаза скорее серого, чем голубого цвета. Рослый, широкоплечий, он разительно отличался от Кларка и очень походил на Лукаса Хоторна.

При одной мысли о Лукасе она снова разволновалась. Уж конечно, ее любимый брат не имел ничего общего с этим неблагодарным подонком, который только сегодня утром ее уволил.

– В чем дело? – осведомился Максвелл с мягким укором. – Неужели моя маленькая Элис нервничает? Вряд ли тебя так волнует твоя внешность. Что могло случиться этим вечером, из-за чего ты сама не своя от беспокойства? Или все дело в газетной заметке?

Элис невольно простонала. Она до сих пор не могла поверить в то, что ее имя оказалось на первой полосе – особенно принимая во внимание, что она уже не будет вести это дело. Какой заголовок появится в газете завтра утром? ЖЕНЩИНА-АДВОКАТ ОТСТРАНЕНА ОТ ДЕЛА?

И как только она умудрилась попасть в такую переделку?

– Нет, дело не в ней, – ответила она, – просто я взволнована тем, что отправляюсь на прием после такого долгого перерыва. Отец тоже едет с нами?

Она посмотрела мимо дяди и брата в кабинет отца. Однако там никого не было.

– Я в этом не уверен, Элис. – Гарри неловко переминался с ноги на ногу. – Он был очень расстроен, когда ему в руки попалась эта газета. Не каждый день человеку приходится видеть имя своей дочери, напечатанное крупными буквами на первой полосе.

Она не стала говорить ему о том, что статья была ошибочной и, вне всякого сомнения, за ней последует опровержение. После всех событий последней недели она уже не знала, чего ожидать от родного отца. Почувствует ли он облегчение оттого, что она, наконец вышла из дела? И снова станет таким, как прежде, – добрым и чутким, ее главным сторонником в течение стольких лет.

Всего несколько дней назад Элис могла быть уверена, что Уокер крепко сожмет ее в своих объятиях и скажет, что она вольна делать все, что ей угодно. Другие дела придут в свое время. Но то было несколько дней назад. С тех пор многое изменилось. И уже в который раз у нее возникло ощущение, что прежней жизни не вернуть. В этом виноваты все: ее отец, Кларк и, наконец, Лукас Хоторн, затронувший в ее душе такие струны, которых лучше было бы вовсе не касаться.

Помимо всего прочего она испытывала огромное облегчение оттого, что ей не придется больше заниматься его делом. Ей это казалось самым простым выходом, и хотя какая-то часть ее существа не могла смириться с поражением, Элис уже была сыта по горло Лукасом Хоторном. А завтра она, сидя с отцом в гостиной, найдет способ все ему объяснить и исправить положение.

Они покинули дом, однако, оказавшись на улице, Максвелл направился к тротуару вместо того, чтобы сесть в поджидавшую их коляску.

– Куда ты собрался? – спросила Элис.

– На прием, – ответил он со смехом. Его ботинки из лакированной кожи сверкали так, что в них отражался лунный свет. – Но только не в этом тюремном фургоне. Я лучше пойду пешком.

Дядя Гарри пробормотал что-то себе под нос, после чего проводил Элис к скромному черному экипажу, которым правил сержант Мейсон. Он обязан был следить за тем, чтобы начальник полиции мог попасть в любое место по своему желанию. Как государственные служащие, ни Гарри, ни Уокер не могли рассчитывать на большие доходы, и вряд ли кто-нибудь из них, не исключая и Элис, вообще получил бы приглашение на праздник в дом богатых и влиятельных Дарнеллов, если бы не то обстоятельство, что Кендаллы являлись прямыми потомками первых граждан Бостона. Возможно, они и не обладали большим состоянием, зато могли похвастаться прекрасным старинным именем, а это в светских кругах Бостона имело большое значение. Просто с деньгами им было бы легче вращаться среди равных себе по рангу.