Гордая и непреклонная - [20]

– Это безумие. У полиции против меня нет никаких улик.

– Вы же сами говорили, что у них есть свидетель.

– Я также заявлял о том, что не убивал ту женщину, – сказал он, старательно подчеркивая каждое слово.

– И вы можете это доказать?

Он пробормотал себе под нос что-то не совсем пристойное.

– Насколько я поняла, ваш ответ означает «нет», а в этом случае простого «я ее не убивал» явно недостаточно. Думаю, мне не надо напоминать вам о том, что у вас далеко не блестящая репутация.

– Как я предпочитаю вести свою жизнь, касается только меня и никого более, – огрызнулся Лукас.

Однако Элис нимало не смутилась. Она положила руки на письменный стол и подалась вперед:

– Лучше объясните это присяжным из числа ваших сограждан – людям, которые целый день трудятся не покладая рук и затем, усталые, возвращаются домой, к жене и детям, со всеми их проблемами и заботами, которые они считают своим долгом решать. Вряд ли они отнесутся благосклонно к человеку, уклоняющемуся от тех самых обязанностей, бремя которых им приходится нести на себе каждый день.

Они уставились друг на друга. Подбородок Лукаса напрягся, он явно с трудом подавлял гнев, столь же неукротимый, как и сама его натура.

– Похоже, мне приходится убеждать вас в своей невиновности, – произнес он низким угрожающим тоном, однако за его зловещим видом невозможно было не заметить искреннего волнения.

«Да! Убедите меня!» Эта просьба чуть было не сорвалась с ее губ под влиянием гнетущего чувства, которое, как она знала, тенью отражалось в его голубых глазах. Однако она вовремя сдержалась. Элис была профессионалом и, невзирая на то, о чем она говорила Лукасу при их первой встрече, отлично понимала, что для защитника виновность или невиновность его клиента не имеет большого значения. От него требовалось лишь одно – добиться оправдательного вердикта.

Элис зажмурилась и откинулась на спинку кресла:

– Нет, вам не нужно ни в чем меня убеждать. Самое лучшее, на что мы можем рассчитывать, – это то, что обвинительный акт вообще не будет вынесен. Тогда нам не придется беспокоиться из-за процесса или собирать доказательства. Вам просто нужно убедить присяжных в том, что им не следует отдавать вас под суд. И как только вы подпишете эти бумаги, мы начнем готовить вас к слушаниям.

Атмосфера в комнате накалилась до предела, лицо Лукаса выражало ярость и отчаяние, словно у загнанного в угол хищника. Затем он выхватил у нее перо и быстрым, размашистым движением поставил под документами свою подпись.

– Превосходно!

Она отказывалась чувствовать что-либо к этому человеку – ни сочувствия, ни интереса. Теперь они стали адвокатом и клиентом. Чисто деловые отношения. Любые другие вряд ли могли пойти сейчас кому-нибудь из них на пользу. Почему же тогда ее взгляд снова и снова обращался на его губы?

Собрав всю свою решимость, Элис убрала бумаги в папку.

– А теперь расскажите мне о том, что произошло в ночь убийства.

Лукас раздраженно вздохнул и отвернулся к окну.

– Я же сказал вам, что находился у себя в клубе. В постели.

– Вы были знакомы с жертвой?

– Да.

Она ожидала от него дальнейших объяснений, однако он не добавил ни слова.

– Она работала на вас?

– Нет.

– Вы спали с ней?

Он взглянул на нее с видом крайнего презрения.

– Нет.

– Вы видели ее в ту ночь?

– Нет.

– Были ли вы вообще в переулке в момент совершения убийства?

– Нет.

Элис подалась вперед.

– Ваши короткие, односложные ответы могут выводить меня из терпения, мистер Хоторн, однако присяжные отнесутся к ним иначе. Они сочтут, что, если вас нисколько не волнует, что женщина была задушена в переулке прямо за вашим заведением, это лишний раз свидетельствует о вашей бесчувственности. Более того, они легко могут сделать еще один логический вывод и воспримут ваше видимое безразличие как доказательство того, что именно вы убили Люсиль Руж.

Нижнюю часть его лица исказила судорога.

– И что, после этой тирады вам стало легче?

В ней снова вспыхнуло раздражение, но она усилием воли взяла себя в руки.

– Так это или нет, вас нисколько не касается. Просто вы сами усложняете мне задачу.

– Жизнь вообще сложная штука, моя прелесть, – с оттенком цинизма произнес он.

– Я не ваша «прелесть»! – вскричала она, после чего перевела дух и продолжала уже более спокойным тоном: – Мистер Хоторн, если вы хотите, чтобы я вам помогла, то в первую очередь должны помочь себе сами. А это означает, что вам придется работать вместе со мной.

Даже воздух в комнате, казалось, был наэлектризован. Его голубые глаза сверкнули.

– И что вы под этим подразумеваете?

Последние слова он произнес чуть слышно, низким, вкрадчивым голосом. Его беззастенчиво-чувственный взгляд был прикован к ее губам. У Элис промелькнула странная и совершенно неуместная мысль, что он собирается ее поцеловать. От напряжения по ее телу забегали мурашки.

Она мысленно одернула себя, стараясь не обращать внимания на его намеки.

– Только то, что вы должны отнестись к вашему положению со всей серьезностью. Ну а теперь, – продолжала она строго, – подытожим то, что мне известно на данный момент. Вы не видели жертву и вообще не были в ту ночь в переулке, так как в это время спокойно спали в своей постели…