Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне, 1941–1945 - [51]
Очевидно, масштабы распространения воинских преступлений заставили искать иные способы решения проблемы, кроме репрессий. Заместитель наркома внутренних дел И.А. Серов отмечал в своем докладе в Москву о положении на Северном Кавказе: «Только оперативно-чекистские мероприятия без политике-разъяснительной работы и удовлетворения потребностей горского населения товарами широкого потребления будут неэффективными, и мы не сумеем оторвать рядовую часть в бандгруппах от их главарей»>402.
С конца 1941 г. велась работа по улучшению снабжения горского населения. В горные районы стали завозиться мука, соль, спички, мыло и прочие товары народного потребления. Была развернута непрерывная агитационная и разъяснительная работа по вопросам текущего момента войны и политики советского правительства. Она понималась как барьер на пути слухов и домыслов, которые заполняли информационный вакуум во многих горных районах>403. Особая ставка делалась на работу со стариками и женщинами. Употребив патриархальную власть, они должны были усовестить своих непримиримых сыновей и мужей, не желавших мириться с советской властью>404.
Кроме того, осенью 1942 г. лично наркомом внутренних дел Л.П. Берией местным органам НКВД было дано указание не привлекать к ответственности добровольно явившихся в органы власти дезертиров и уклонистов. Такие же меры были приняты весной 1943 г. и в Карачае, после освобождения территории области от противника>405. В Чечено-Ингушетии в мае 1943 г., после полного провала добровольческой кампании по вступлению в ряды Красной армии горцев, обком партии ЧИАССР рекомендовал компетентным органам применять репрессии только к отдельным из выявленных 1136 дезертиров>406. Не характерный для тоталитарного государства мягкий подход к лицам, совершившим тяжкое государственное преступление и уличенных в этом, имел целью не спровоцировать еще большее противодействие горцев. Это был сугубо тактический прием, применявшийся в конкретной обстановке. Нарком внутренних дел Дагестана Медведев отмечал позицию Берии на этот счет: «Тов. Берия… говорил, [что] не всегда нужно разговаривать с бандитами оружием»>407.
Очевидно, неудачные опыты мобилизаций и призыва горского населения после начала битвы за Кавказ заставляли советское руководство воздерживаться от возобновления крупномасштабных мероприятий в этой области. 13 сентября 1942 г. с такой инициативой выходил на Военный совет Закавказского фронта заместитель командующего войсками Закфронта – начальник Упраформа фронта генерал-лейтенант Курдюмов, на которого возлагалась обязанность изыскания новых людских ресурсов. Он представил на утверждение командующего фронтом генерала армии И.В. Тюленева проект справки-доклада народному комиссару обороны СССР «О целесообразности проведения мобилизации в Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской АССР и призыве военнообязанных по национальности чечено-ингушей и кабардино-балкарцев». В справке было отмечено, что на территории КБАССР по состоянию на 15 июля 1942 г. числилось 3110 призывников 1924 г. рождения, 960 призывников 1925 г. рождения и 4785 военнообязанных местных национальностей, не подлежащих призыву и мобилизации. В ЧИАССР эти цифры составляли соответственно 4646, 2142 и 34 611 чел. В общей сложности по двум республикам приему в армию не подлежало 50 256 чел.>408 В проекте документа указывалось, что среди военнообязанных имеются «полноценные ресурсы» (к таковым отнесены лица, служившие ранее в кадрах РККА, коммунисты, комсомольцы, лица, проходившие подготовку в организациях Осоавиахима и в милиционных частях). Учитывая отсутствие к тому времени национальных горских частей, предлагалось направить ресурсы горцев в запасные части для дальнейшего их использования «рассредоточенно»: не более 25–30 % штатного расчета маршевых рот. При этом кандидаты для зачисления в войска должны были удовлетворять не только требованиям социальной «полноценности», но и должны были пройти тщательную проверку «в политико-моральном отношении». Старшие возраста военнообязанных (45–50 лет) и ограниченно годных предлагалось использовать на укомплектование рабочих колонн, «в частности, передать 15 тыс. чел. 25-му управлению оборонных работ в гор. Баку и удовлетворить потребность в рабочей силе 8-й саперной армии» >409. Военнообязанных, отсеянных по политике-моральным соображениям, предлагалось вывести рабочими колоннами с территории родных республик на территорию Закавказья. Таким образом, задействованы оказывались все 50 тыс. чел. имевшихся ресурсов. Интересно, что в первоначальном проекте доклада начальнику Главупраформа, сохранившемся в рукописи>410, аналогичные меры предлагалось применить к людским ресурсам Дагестана (32 тыс. чел.), также оказавшимся вне приема в армию. Однако в итоговом докладе народности Дагестана вообще не были упомянуты. Возможно, руководство фронта рассчитывало на возобновление обычных условий призыва в республике.
Первоначально идея генерала Курдюмова была воспринята позитивно. 14 сентября он доложил свои предложения командующему войсками фронта генералу армии И.В. Тюленеву, и тот принял решение «доложить в Ставку Верховного главнокомандования»
