Гонки на выживание - [117]

– Посиди здесь немножко, милая, пока я кое-что принесу из мастерской.

– Не запирай дверь, мамочка!

У Александры разрывалось сердце.

– Больше не буду, честное слово.

Она вернулась действительно минуту спустя с завернутой в упаковочную бумагу картиной, той самой, которую не дала Андреасу уничтожить несколькими часами ранее.

– Давай повесим ее вместе, хорошо?

Пальцы у нее дрожали, когда она разрывала коричневую оберточную бумагу.

– Что это, мамочка?

Девочка осторожно, уважительно, как учила ее мать, прикоснулась к холсту.

– Для меня это самая важная картина из всех, что я успела написать за свою жизнь. – Александра выпрямилась и оглядела стену. – Пожалуй, мы повесим ее вон там, над камином.

Бобби закусила нижнюю губку, изучая туманные силуэты и маленькую сияющую фигурку в середине холста.

– Не понимаю, что здесь нарисовано, мамочка.

– Да, детка, – тихо откликнулась Александра, – тебе пока трудно это понять. Но когда-нибудь я тебе объясню.

Бобби перевела взгляд на мать.

– Почему эта леди была в твоей постели с папой?

До чего же мучительно смотреть в эти невинные серо-зеленые глаза, похожие на твои собственные, словно зеркальное отражение!

– Они… играли.

– А почему вы с папой так рассердились?

Александра протянула руку и взъерошила мягкие кудряшки.

– Давай повесим картину.

Нижняя губка ее дочери задрожала.

– А когда папочка вернется домой?

Четыре дня и ночи Александра ждала его. «Я та пресловутая жена, которая, – думала она, – готова простить все, что угодно, ради своего ребенка». Внешне она держалась как обычно ради Бобби.

– Конечно, папа вернется домой, солнышко. Он уехал по делам на несколько дней, вот и все. А теперь поторопись и доедай свой завтрак.

«Пусть он хоть позвонит, – молилась Александра. А потом: – Пусть он вернется».

В своей квартире на 11-й улице Даниэль как мог пытался помочь Андреасу.

– Почему ты не хочешь ей позвонить? Ты ведь ее любишь… Да, ты совершил ошибку, очень скверную, но вполне обычную… и ее никак нельзя назвать непоправимой.

Мрачный, подавленный Андреас продолжал молча почесывать Кота за ушами.

– Ничего не выйдет, Дэн. Теперь уже ничего не выйдет.

Даниэль в бессильной досаде уставился на друга.

– Что с тобой, Андреас? Что это, новый способ самоуничтожения? Ты с ума сошел!

– Вот тут ты попал в самую точку, – вздохнул Андреас.

– Нет, ты не сошел с ума, ты просто притворяешься. – Даниэль сжал его плечо. – Сделай одолжение нам всем и возвращайся домой.

– Нет смысла, – упрямо покачал головой Андреас. – Все кончено, Дэн.

На пятый день он позвонил домой.

– Прости, – проговорил он глухо.

– Это ты? – воскликнула она. – Я с ума схожу от беспокойства.

– Я был у Дэна.

– Я так и подумала, но все равно волновалась. Андреас?

– Да.

– Возвращайся домой.

– Я не могу. – Он выждал секунду. – Я хочу, чтобы ты оформила развод, Али.

– Что?! Нет, Андреас, нет!

– Поверь мне, так будет лучше.

Александра стиснула свободную руку в кулак.

– Я тебе не верю. – Ей хотелось наорать на него, но Бобби спала за стеной, и это ее удержало. Она почувствовала себя как боксер, оглушенный и отброшенный на канаты. – Ты не можешь говорить всерьез. Подумай как следует.

– Я только об этом и думаю. – Его голос звучал все так же глухо и безучастно.

– Возвращайся домой. Давай по крайней мере вместе все обсудим. – Отчаяние прорвалось в ее голосе. – Двенадцать лет! У нас есть ребенок! Мы любим друг друга!

– Я знаю, – сказал он.

В первый раз с начала разговора она почувствовала трещинку в его броне.

– Ну тогда я тебя очень, очень, очень прошу – возвращайся домой!

Но трещина вновь сомкнулась.

– Я хочу, чтобы ты подала на развод, Али.

– Нет, – ответила она, – ни за что. Я отказываюсь своими руками разводить костер подо всем, что мне дорого в этой жизни.

– Тогда я сделаю это сам.

Все произошло очень быстро. Впоследствии им обоим пришло в голову, что все случилось как бы само собой, без их участия. Они были главными героями представления, однако основную партию спел хор. С той самой минуты, как за дело взялись адвокаты, брак был обречен. Александра отправилась на первую встречу со своим адвокатом в робкой надежде уцепиться за ниточку и как-то распутать завязавшуюся неразбериху, но ниточка порвалась у нее в руках, а потом и весь клубок вспыхнул, подожженный солидной золотой адвокатской зажигалкой от Дюпона, загорелся и превратился в кучку пепла.

– Полагаю, мы понимаем друг друга, – сказал он. – Мы потребуем все.

– Нет, – растерялась она. – Я не хочу все…

– Ну, конечно, вы не хотите, – перебил ее адвокат, – но вы тем не менее обязаны подумать о будущем и о вашем ребенке… – он сверился с бумагами на столе, – о Роберте.

– Мой муж желает только добра нашей дочери.

Он снисходительно улыбнулся:

– Я в этом не сомневаюсь, миссис Алессандро. Но ведь у него превосходный адвокат, не так ли?

– Я не знаю.

– А я знаю. Это мое дело – все знать.

– А я знаю своего мужа.

– Который нанял первоклассного адвоката, чтобы защищать свои интересы.

Александра ощутила к нему острую неприязнь.

– Он нанял хорошего адвоката, потому что он не хочет затягивать… – ей все еще с трудом давалось это слово, – с разводом.

Адвокат невесело рассмеялся.