Гонка за горизонт - [76]

– Денис, ты преступник? Возглавляешь мафиозный клан? Бандитский "общак" держишь?

Н-да, хоть стой, хоть падай!

Как на нашу работу можно посмотреть со стороны, если не обладать всей полнотой информации? Особенно, если смотрит шестнадцатилетняя девушка?..

– Сядь, пожалуйста, – указал на место не на диване рядом с собой, а на кресло напротив.

Не хочу я ничего от нее скрывать. Не буду! Ни своих талантов-возможностей, ни их источника, ни того, как я достиг нынешнего положения, и, даже, истории моего сверхбыстрого проникновения в "Макларен". Не должно между нами ничего стоять. Недосказанность когда-нибудь может разрушить наши отношения. А я ни за что на свете не хочу потерять мою Ирину. Ну, во всех подробностях сами операции расписывать не буду – крови там хватало. Но вот все остальное, конечно с некоторыми купюрами, кратенько расскажу. Никаких цифр, никаких фамилий, вообще никакой секретной информации, которая может стать опасной в первую очередь для нее самой. Тот самый случай, когда меньше знаешь – крепче спишь. Просто последний год моей жизни.

Уже минут через десять – как раз описывал знакомство с Вадимом – кажется, начала что-то понимать.

Когда полез в стол за новой пачкой сигарет и вернулся обратно, она уже была на диване. Прижалась щекой к моему плечу и внимательно слушала.

После короткого стука в кабинет заглянула Валентина, изучающе-заботливо посмотрела на нас, покачала головой из стороны в сторону, мол, ничего срочного, и ушла.

Солнце уже стало опускаться – длинные яркие бело-желтые лучи сквозь щели между не до конца повернутых оконных жалюзи расчертили противоположную стену в причудливую зебру.

– Есть еще множество разных секретов. Но ведь они не только мои. Да и их знание настроение тебе никак не улучшит.

Ирина молча смотрела мне прямо в глаза. Колючий ежик покинул ее взгляд еще в самом начале моего монолога. Подняла руку, коснулась подушечкой указательного пальца и обрисовала сначала одну бровь, другую. Провела сверху вниз по носу, задела губы – я успел поцеловать – очертила контур подбородка.

– Ты все время разный. Только когда мы вдвоем, становишься самим собой. Я, кажется, уже знаю, какой ты в действительности. Очень экономные, рациональные, почти скупые движения. А внутри спрятан зверь. Большой, невообразимо быстрый и очень сильный, – вдруг расцвела: – Мой зверь. Очень ласковый.

Неожиданно притихла, помолчала немного и почти шепотом пожаловалась:

– Если бы ты знал, какое это было мучение, любить тебя, находится рядом и не надеяться на взаимность.

Просто потянулась. Обнял, прижал к себе. И, наконец-то, дождался:

– Я люблю тебя. Со всем твоим прошлым и будущим. Таким, какой ты есть.

Совершенно не понимаю ее логики. Впрочем, это не важно. Главное – крепко держу в руках и никогда никому не отдам.

* * *

– Как ты сказала? Всемогущество? – опешил Вадим.

Валентина, не отрываясь от складывания своих и мужа вещей в большую сумку, подтвердила:

– Конечно.

Баландин задумчиво почесал свой седой ежик на голове.

– И какие я должен сделать с твоей точки зрения выводы?

– Никаких, – с философским спокойствием ответила жена. – Ты прекрасно знаешь, что уже давно не можешь контролировать Дениса. В повседневной жизни в мелочах он еще послушен. Понимает ведь, что плохого не пожелаем. А в чем-то серьезном…

– Да это, как раз, я давно уже осознал, – отмахнулся подполковник, – но вот, как ты сказала, это его всемогущество…

– А разве нет? – как-то даже довольно спросила Валентина, еще раз хозяйским взглядом окидывая сложенный уже к полету в Канаду баул. – Наш несовершеннолетний мальчик делает все что хочет. Чего не пожелает, даже самого невозможного – все у него получается. Сейчас, когда уже немного въехала в реалии "Формулы", отлично понимаю, что вот так, всего за недели перед сезоном, стать пилотом одной из самых лучших команд невозможно в принципе. Да еще не выступая до того никогда…

– Но, ты же знаешь все про операцию внедрения в "Макларен", – попытался парировать подполковник. – И про работу с Берни Экклстоуном я тебе рассказывал.

– А я про что? – согласилась Валентина, продолжая настаивать на своем. – Что для кого-нибудь другого совершенно невозможно, то для нашего парня, как ты иногда выражаешься – легко и непринужденно. Что это, как не всемогущество? Денег у Дениски, – а вот имя, сама того не замечая, произнесла ласково, отметил про себя подполковник, – куры не клюют. Баб меняет как перчатки…

– Валька, – перебил, обнимая жену подошедший ближе Вадим, – да ты же ревнуешь!

Женщина осеклась, удивленно посмотрела на Баландина, задумалась, прижимаясь к мужу, и нехотя согласилась:

– Наверное.

Вадим ласково потрепал ее по платиновым волосам, погладил по спине. Валентина подняла голову, посмотрела мужу в глаза и еще сильнее прижалась.

– Эта его вдруг вспыхнувшая любовь к красивой девчонке… – она опять задумалась, не зная как правильно сформулировать. – Он ведь раньше никого не любил. Трахал все, что шевелится, но не любил. Я же тебе еще весной, когда он медкомиссию для гонок проходил, говорила – определенный гормональный дисбаланс. Больше даже, чем у других мальчишек в его возрасте хочется. И вдруг – эта вздорная девица. Как он на нее смотрит! Пылинки готов сдувать. Он очень сильно изменился за эти дни. Совсем другой стал. С одной стороны еще безапелляционнее, с другой – явно старше в суждениях. Мудрее, что ли? И спокойнее, как это ни странно.