Гонка планет - [3]

— Оставь в покое мою жену, — проревел он.

— В чем дело, капитан? — Бартоломью развел в стороны свои белые толстые руки. — Ты ведь не мог не знать о том, что ты ей необходим. Или все же не знал? Конечно, жаль, что ты слишком поздно вернулся сюда с камнями, которые помогли бы оплатить спасительную для нее операцию. Опоздал всего на неделю. Но твоя совесть не должна тебя мучить… хотя, думаю, тебе тяжело, учитывая, что рядом твоя правнучка — точная копия той, кому ты позволил умереть…

Генри шевельнулся. Совсем чуть-чуть. Просто слегка перенес вес на левый локоть и правый кулак, лежавшие на подлокотниках кресла. Но Бартоломью внезапно замолчал. Его обвисшее лицо напряглось.

— Полегче, капитан, — пробормотал он.

— Никогда не говори о моей жене, — повторил Генри бесцветным голосом.

— Да-да, конечно, — Бартоломью облизал губы.

Генри медленно вернулся в прежнее положение. Сенатор глубоко вздохнул, его голос окреп.

— В принципе, это не имеет значения, — сказал он. — Я хочу вспомнить о том, что произошло после того, как ты вернулся. Речь идет о Коразоне и о твоем незаконном путешествии. Капитан, ты по-прежнему герой, по-прежнему первый и величайший из старых открывателей Пограничья. Лично тебе Карантинная Служба ничего не сделает. Но камни конфискует, если вдруг кто-нибудь шепнет им на ухо, что неплохо бы сравнить их с другими образцами минералов, добытыми на Коразоне.

Он замолчал и взглянул в глаза Генри. Тот ответил на взгляд, губы его презрительно искривились.

— И этим человеком будешь ты. Ты это хочешь сказать?

Сенатор не ответил, но его молчание было красноречивее всяких слов.

— Не пойму тебя. Ты можешь нанять целую армию головорезов для похода на Коразон.

Бартоломью сухо кивнул.

— Но тебе нужен я, старый потрепанный космический волк, и только потому, что ты думаешь, будто мне кое-что известно?

— Я отлично знаю, что тебе кое-что известно! — разозлился Бартоломью. — Господи, да ведь на этом деле можно сделать состояние. Я дам все, что тебе необходимо. Если я буду поддерживать твое вступление во владение недвижимостью, ты сможешь успешно застолбить участок и на законном основании владеть теми камнями, которые нашел более ста лет назад!

Вдруг Генри засмеялся безрадостным смехом, от которого глаза у сенатора полезли на лоб.

— Понятно, — произнес капитан. — И как ты собираешься делиться?

— Учитывая риск и большие стартовые расходы…

— Сколько?

— … И принимая во внимание то, что мне известно твое прошлое, — девяносто процентов мне, а десять тебе.

— Бартоломью улыбнулся обворожительной улыбкой и глубоко затянулся дымом наркотической палочки.

Генри схватился за подлокотники узловатыми руками и рывком встал.

— Вон! — крикнул он.

Обвисшие щеки сенатора побледнели. Уронив наркотическую палочку, он тяжело встал.

— Не смей разговаривать со мной подобным образом… — начал было он.

Генри сделал шаг вперед. Его горло жгло, словно вокруг бушевал огонь, перед глазами стал сгущаться непрозрачный туман. Кровь в висках стучала, словно били там-тамы.

Бартоломью отступил назад, еще, еще… и остановился. Его расплывшееся лицо окаменело. В молодые годы он отличался немалым ростом — хотя и тогда был на полголовы ниже высоченного Генри и на целую треть его легче.

— Ты бы убил меня, если бы счел это необходимым, не так ли, капитан? — произнес он тихо.

Стоя рядом с ним, Генри изо всех сил сдерживал себя, подавляя рвавшуюся наружу ярость.

— Не дразни меня, Бартоломью, — хрипло ответил он.

— Я тебе доверяю, — сенатор громко засмеялся. — Так как мы здесь одни, я тебе кое-что скажу. Я тоже могу убить, если до этого дойдет. Я ухожу! — поспешно добавил он, когда Генри сделал шаг вперед. — Но подумай над моим предложением, я все-таки знаю кое-что о тебе, камнях и Коразоне. Время, оставшееся до отправки корабля, неумолимо тает. Подумай о своей правнучке. Что ее ждет, если она останется без гроша и без надежды на то, что она с детства ждала. Ну разве что выгодный брак…

— Например, с твоим щенком Лэрри! — проревел Генри, бросаясь вперед.

Бартоломью повернулся и побежал. Генри сделал несколько шагов, вслед за ним, но остановился, тяжело дыша. Затем заковылял к бассейну, посмотрел сквозь прозрачную воду вниз на разноцветный грот, из которого бил источник минеральной воды, наполнявший бассейн.

— Драгоценные камни! — пробормотал он, затем позвал, — Дульчия!

… И даже он не мог сказать наверняка, была ли подошедшая девушка той, которая покинула его всего несколько минут назад, или его давно ушедшей из жизни любовью.

— Жаль, что ты не видел сенатора, дядя Амос, — сказала Дульчия.

Она налила кофе Генри и передала бутылку бренди маленькому с индюшиной шеей человеку, который быстро осушил стакан, шумно вздохнул и налил еще.

— Хм! Действительно жалко, что меня здесь не было! — он подмигнул девушке и потянул себя за кончик уса. — Сенатор привык получать то, чего добивается. Думаю, что впервые он получил отпор.

Капитан Генри хмыкнул, взял старинную сигару из тяжелой серебряной коробки на столе. Девушка поднесла ему зажигалку. Аромат табака смешался с запахом горевшего в камине дерева.

— Этот чертов человек — настоящий дурак, — пробормотал он смущенно. — Гладит меня против шерсти, щебечет, словно птичка во время линьки, и говорит все не то, что надо.