Гонка - [64]

В жизни это тоже действовало. Внутри первого моноплана ди Веккио Марко видел себя — вот он получает контракт на строительство воздушных машин, с помощью которых Италия победит своего злейшего врага Турцию или захватит колонии Оттоманской империи в Северной Африке.

Вскоре затем машина, которую он скопировал, разбилась, он увидел подтверждение «ждущего внутри» в роскошном «особом» поезде, который привез на Первую калифорнийскую воздушную встречу[21] Гарри Фроста с молодой женой. Сказочно богатая пара — тяжелый бомбардировщик и его изящный эскорт, — гораздо богаче самого короля Италии, дали бы ему новый шанс построить боевые летающие машины будущего.

Джозефину, которая хотела летать и страдала без внимания и ласки, соблазнить удалось без всякого труда. На редкость наблюдательная, решительная и смелая в воздухе, на земле, где ее решительность сменялась порывистостью, она легко поддавалась внушению и не умела представить себе последствия своих поступков.

Очень вовремя началась уайтвеевская воздушная гонка через всю страну — она могла доказать, что аэропланы Селера самые лучшие. Должны быть лучшими. Он копирует только лучшее. Марко не сомневался: Джозефина благодаря своему искусству летчицы и тому, что он подрывает усилия ее соперников, непременно победит. Ее победа оправдает его в глазах итальянской армии. Прошлые катастрофы будут забыты, когда его самолеты уничтожат Турцию и Италия захватит турецкие колонии в Северной Африке.

В отдалении показались две желтые точки: Джозефина и следующий сразу за ней и чуть выше, точно пастух, Исаак Белл. Толпа начала скандировать: «Джозефина! Джозефина!» Уайтвей гений, подумал Селер. Они действительно любят свою «Любимицу Америки в воздухе». Когда она выиграет кубок, весь мир узнает ее имя. А все генералы в мире узнают, чьи аэропланы приведут их к победе.

Если победит Стив Стивенс, тем лучше: Селер станет продавать армии не только проворные машины сопровождения, но и тяжелые бомбардировщики. Однако тут возникало одно очень большое «если». Неконтролируемая вибрация, вызванная невозможностью синхронизировать два мотора, грозит разнести аэроплан на куски. Если Стивенс разобьется до окончания гонки, Селер сможет обвинить в этом его большой вес и неумение управлять аэропланом. Пока же приходилось признать, что юный Игорь Сикорский, будь он здесь, а не в России, решил бы его проблему. Если бы только нормально работал термодвигатель, купленный в Париже… но тут он тоже бессилен.

Агенты службы личной безопасности, предупрежденные Ван Дорном, внимательно наблюдали за лестницей, хотя приветственные крики и шум, когда садилась очередная машина, все время отвлекали их внимание, заставляя смотреть на плац-парад.

Теперь они без сознания лежали у ног Гарри Фроста, сраженные ударами его кулаков: вопреки их ожиданиям Фрост появился не с лестницы, ведущей в мезонины, а из лифта, где прятался с самого рассвета.

Фрост установил ружье на каменном основании у прорези в парапете и терпеливо ждал, чтобы голова Джозефины заполнила все поле оптического прицела. Она двигалась прямо на него, готовясь, как требовали правила, облететь Арсенал. Он видел ее сквозь вертящийся пропеллер. Это, возможно, не доставит ему такого удовольствия, как если бы он задушил ее голыми руками, но ван дорны не давали ему подобраться к ней. Что ж, иногда приходится брать что дают. К тому же прицел создавал впечатление, будто они смотрят друг на друга через обеденный стол.

* * *

Едва Исаак Белл увидел бойницы в каменном парапете на крыше Арсенала, он резко отжал руль вперед, заставив «Орла» нырнуть. Крыша — именно то место, где он устроил бы засаду. Правила гонки гарантировали, что жертва Фроста окажется так близко, что он мог бы попасть в нее камнем.

Ведя аэроплан правой рукой, левой Белл развернул автоматическое ружье «Ремингтон». Проносясь мимо Джозефины, он заметил ее удивленное лицо. А впереди между вырезами в парапете блеснула на солнце сталь. За этим бликом, наполовину в тени, поворачивал голову вслед за машиной Джозефины массивный силуэт Гарри Фроста.

Фрост увидел летящего прямо на него «Американского орла».

Он повернул ствол в сторону Белла и открыл огонь. Благодаря упору в прочную крышу Арсенала, он стрелял еще точнее, чем с палубы устричной шлюпки. Две пули пробили фюзеляж сразу за приборами управления, и Белл понял, что его спасла только скорость пикирования: Фрост ее недооценил.

Теперь пришла его очередь. Подождав, пока вертящийся пропеллер не освободит линию огня, рослый детектив нажал на курок «Ремингтона». Осколки камня полетели Фросту в лицо, он выронил ружье и упал навзничь.

Исаак Белл резко развернул «Орла» — чересчур резко, — почувствовал, что самолет начинает вращение, успел исправить положение, пока не потерял контроль, и повернул обратно, к Арсеналу. Фрост бежал по крыше; он перепрыгнул через упавших детективов. Ружье он выронил и зажимал рукой глаз. Белл дважды выстрелил. Одна пуля разбила стекло, под которым находился механизм лифта. Вторая попала в правый каблук Фроста. Мощная пуля калибра .35 сбила Фроста с ног.

Белл снова развернул «Орла», не обращая внимания на протестующий визг ветра в проволочных оттяжках и зловещий скрип в приборах управления, и опять полетел к зданию из красного кирпича, чтобы покончить с Фростом. На крыше распахнулась дверь, ведущая на лестницу. Оттуда высыпали солдаты с длинными неуклюжими ружьями; они разошлись веером, мешая Беллу стрелять: он мог попасть в них. Фрост нырнул за мезонин, в котором скрывался лифт. Пролетая мимо, Белл увидел, как убийца открыл дверь и исчез внутри.