Гонка - [15]

Были ли летчица и ее инструктор любовниками? Или ревность Фроста не имела под собой оснований? Вопрос трудный. По словам констебля Ходжа, Фрост и его жена не общались с жителями Норт-Ривер. Никто в городе не знал их как семейную пару. А Марко Селер был чужаком, он жил в «биваке» Фроста и работал там над аэропланом. Беллу предстояло задать деликатный вопрос самой Джозефине.

Белл подземкой проехал от Центрального вокзала до подземного входа в отель «Никербокер», где располагалась контора «Агентства Ван Дорна» в Нью-Йорке. Грейди Форрера он отыскал в подземном баре подвального вестибюля. Аналитической службе не удалось найти никаких брачных объявлений, но Форрер выкопал кое-какие сплетни. Джозефина — дочь адирондакского фермера, разводившего молочный скот, местная девушка из Норт-Ривер, — выросла в нескольких милях от роскошного «бивака» Фроста. Этой информацией неразговорчивый констебль Ходж не поделился.

Белл поднялся по лестнице и заказал междугородний разговор с ним.

— Девчонка Джо Джозефса, — ответил Ходж, — сорванец, но красивая, а таких независимых я сроду не видал. Но хорошая девочка. Добрая.

— Вы не знаете, как они встретились с Фростом?

— Я не морочусь такими вещами.

Что касается деятельности Фроста после ухода от дел, аналитическая служба сообщила, что он путешествовал по свету и охотился на крупных зверей. В таком случае как мог Фрост промахнуться по такой легкой цели, как Селер? Охотник сделал пять выстрелов. Три последних — по летающей машине Джозефины, причем два оказались точными, как она сообщила констеблю Ходжу. Если прицел был сбит и первая пуля Фроста прошла мимо цели, опытный стрелок заметил бы это и компенсировал отклонение, даже если бы пришлось полагаться на металлическую мушку ружья. Вряд ли он промахнулся дважды, размышлял Белл. Пулю в дерево Фрост мог вогнать первым выстрелом, тем, что видела Джозефина, когда ее муж стрелял в Селера, но не убил его. Значит, итальянца убил второй выстрел. В третий раз — когда стрелял по аэроплану, Фрост снова промазал, и это понятно: у охотника на крупную дичь мало опыта в стрельбе по летающей мишени. Но он сделал поправку, и четвертый и пятый выстрелы попали в цель.

Два дня спустя из лаборатории в Чикаго сообщили, что под микроскопом полоски на пуле из проведенного испытания похожи на полоски в пуле, вынутой из дерева, но эта последняя слишком повреждена, чтобы лаборатория дала определенный ответ. Оружейник Ван Дорна согласился с предположением Белла, что пуля, извлеченная из дерева, могла предварительно пройти через тело человека и убить его. Или только задеть, продолжал оружейник. Или вовсе пройти мимо. И это вторая — кроме реки — причина, почему тело не найдено.

Глава 5

— Хорошо, что здесь не используют лошадей, — вслух сказал Гарри Фрост. — Они бы задохнулись в дыму.

Фрост никогда не видел столько поездов, как на вокзале в Белмонт-парк[14].

Раньше, когда он был на гонках завсегдатаем, одним из тех, кто приезжали в собственных новых машинах, здесь в дни гонок собиралось очень много народу, посетителей привозили электрические трамваи. Но такого он ни разу не видел. Здесь словно собрались авиаторы со всей страны, каждый со своей свитой-караваном — вагоны для механиков, вагоны-ангары, пульманы, столовые и спальни, и на каждом вагоне — имя героя как передвижной рекламный щит. В станционном дворе изрыгали пар локомотивы, маневровые паровозы развозили поезда-экспрессы и отправляли товарные составы на запасные пути. Выйдя из трамвая, который привез его из Лонг-Айленд-Сити, Фрост оказался на последней открытой платформе.

Прежде всего он отыскал поезд Джозефины. Все шесть вагонов, даже вагон-ангар, выкрашены в желтый цвет — этот сан-францисский аспид Уайтвей красит так все, что ему принадлежит. С боков всех вагонов большие красные буквы, как в нотах проклятой песни, кричали «Джозефина».

Песня, заказанная Престоном Уайтвеем, прокатилась по стране, как армия захватчиков. Где бы ни оказался Фрост, он не мог уйти от этой мелодии — ее выколачивали из клавиш пианисты в салунах. Она постоянно звучала в голове, словно там играл паровой органчик, каллиопа.

Вверх, вверх и еще выше

О боже! Луна в огне…

Джозефина… прощай!

Да, прощай, так и будет. Багровый от гнева, Фрост вышел из здания вокзала. Джозефина не просто предала их брак, Селер не только обманул его доверие, заставив вложить тысячи долларов в свои конструкции, нет, они еще сделали его беглецом.

Он тайно посоветовался с юристами. Все предупреждали его, что, если дойдет до суда, обвинение во втором убийстве станет для него катастрофой. Во второй раз богатство ему не поможет. Его политические связи, все то, что можно купить за деньги, — все это неожиданно исчезнет, когда газеты превратят его судебный процесс в цирк. Когда он подстерег судью нью-йоркского апелляционного суда в доме любовницы, тот откровенно сказал Фросту: либо он встретится с палачом, либо до конца жизни просадит в сумасшедшем доме.

Но они обнаружат, что поймать его не так-то легко. Выйдя из Матавана, он жил отшельником. Да и раньше публика не знала его в лицо. О «короле газетных киосков» было известно только участникам бизнеса. Обычные граждане, те, что сейчас толпами валили из терминала и устремлялись на трибуны, никогда не видели его.