Гони! - [15]

Сегодня он должен был водить «импалу», а следовательно, предстояли: прорыв дорожной блокады, экстренный «контрабандистский» разворот, разворот «самогонщика» задним ходом, удар в бок. Чаще всего такие эпизоды дробились на части, однако в этот раз режиссер хотел попробовать снять весь фрагмент целиком в режиме реального времени.

Водителю предстоял заезд. Поднявшись на вершину холма, он встретит блокаду — две машины полиции штата, стоящие нос к носу у него на пути.

В таких случаях начинаешь движение с почти полной остановки, на низкой передаче. Заходишь справа, пока не окажешься на расстоянии примерно в четверть длины машины, — словно бы примериваешься кием для точного удара. Потом — газ в пол и бьешь на скорости между пятнадцатью и тридцатью милями в час.

Все прошло как по маслу. Две полицейские машины от удара раскатились в стороны, «импала» рванулась вперед, выпустив удовлетворительное облако выхлопных газов и издав шинами по асфальту соответствующий визг; не меняя траектории, Водитель снова выжал педаль газа.

Но это было не все. Еще одна полицейская машина поджидала у подножия холма. Увидев, что произошло, сидевший за ее рулем коп съехал с дороги и понесся, не разбирая пути, сквозь деревья, поднимая комья почвы и растительности, то и дело ударяясь брюхом, и с грохотом выскочил на трассу в пятидесяти ярдах позади Водителя.

Водитель сбросил газ, притормозив до двадцати пяти — тридцати миль в час, потом выкрутил руль на четверть оборота. Одновременно он ударил по тормозам и выжал сцепление.

«Импала» закрутилась. Провернувшись на девяносто градусов, Водитель бросил тормоз, выровнял руль и, отпустив сцепление, дал по газам.

Теперь он ехал навстречу полицейской машине.

Увеличив скорость до тридцати, он поравнялся с преследователем — голова ошеломленного полицейского повернулась, следя взглядом за Водителем, — и быстро крутанул руль влево. Снизил скорость, ударил по педали газа, выровнял руль.

Теперь он оказался позади полицейского.

Водитель набрал прежнюю скорость и, отмерив по спидометру ровно двадцать миль в час, ударил машину преследователя сзади, чуть правее левого фонаря. Автомобиль потерял управление, корпус принялся гулять туда-сюда, и когда наконец вернулось сцепление с дорогой, колеса унесли машину туда, куда Водитель и рассчитывал, — прочь с трассы.

Ко всеобщему удивлению, дубль прошел без единой помарки, с первой же попытки. Режиссер завопил «Да!», когда оба каскадера выбрались из машин. Раздались немногочисленные аплодисменты операторов, наблюдателей, ассистентов, мастеров по декорациям, просто зевак.

— Молодец, — бросил Водитель коллеге.

Он уже пару раз работал с этим парнем. Патрик как-то там. Круглая, как луна, ирландская физиономия, неудачно зашитая «заячья губа», копна непослушных, соломенного цвета волос. И, вопреки сложившемуся национальному стереотипу, человек немногословный.

— Ты тоже.

Ужинал он в тот вечер в ресторане в Калвер-Сити — заведении, до отказа набитом громоздкой мебелью в миссионерском стиле с красным ковровым покрытием на полу, увешанном по стенам пластмассовыми щитами и жестяными мечами; входная дверь отдаленно походила на то, что можно было увидеть в замках из кино. Все вокруг новое, но подделанное под старину. Деревянные столы и стулья специально обшарпаны, потолочные балки изъедены кислотой, а бетонные полы местами выбиты полировщиками, чтобы создать впечатление, будто они потрескались от времени. При всем при том еду там готовили превосходно. Можно подумать, что два или три поколения женщин трудились на кухне, вручную выбивая мясо из панцирей черепах, склоняясь над огнем, обжаривая перчики и цыплят.

Почем знать, может, так оно и было.

Для начала Водитель опрокинул пару стаканчиков в баре. Здесь все сияло новизной — нержавеющая сталь, полированное дерево — как вызов тому, что находилось за дверью-гармошкой. Не успев добраться и до половины первой кружки пива, он уже оказался втянутым в политическую дискуссию с соседом по стойке.

Будучи совершенно не в курсе текущих событий, Водитель открывал для себя много нового в речи собеседника. Со всей очевидностью, страна стояла на пороге войны. В безумолчной трескотне собеседника то и дело проскакивали такие слова, как «свобода», «освобождение» и «демократия». Водителю невольно вспомнилась реклама индеек, что продавались в магазинах ко Дню благодарения: теперь все просто — вы кладете ее в духовку, и когда птица готова, выскакивают маленькие флажки.

А еще Водителю вспомнился один знакомец его юности.

Каждый день Сэмми проезжал на телеге, запряженной мулом, через всю округу, выкрикивая: «Покупайте товар! Покупайте товар!» Телега была доверху завалена никому не интересными и никому не нужными вещами. Стулья о трех ногах, всякая ветошь, фонарики-брелоки, фондюшницы и блюда под рыбу, журналы «Нэшнл джиографикс»… Изо дня в день, из года в год Сэмми продолжал заниматься своим ремеслом. Для чего и как он это делал, никто не знал.

— Разрешите вам помешать?

Водитель посмотрел налево, откуда донесся голос.

— Двойная водка, без льда, — заказал Стандард бармену. Взяв напиток, он направился к столику у дальней стены, кивком пригласив Водителя следовать за ним. — Что-то в последнее время ты у нас почти не появляешься.