Гонец - [14]
Кенже не ощущал ударов веток. Пристроив Акбаса вслед за конем Кетика, затаив дыхание, весь напружиненный, он ждал встречи с джунгарами. Его взгляд был устремлен вперед. С нетерпением он ждал, что вот — за этим, или нет, за тем выступом скалы, что громоздится еще ниже, он вплотную столкнется с всадниками из головной охраны джунгар.
Когда они проезжали возле старых яблонь с зелеными плодами на ветках, где на тропе не было камней и земля была покрыта травой, Кенже вспомнил свой сон, вспомнил Санию. Сердце застучало еще сильней. В этот миг ему нестерпимо захотелось, чтобы Сания была рядом, чтобы она увидела, как он стремится навстречу ненавистным джунгарам, увидела бы его первый бой… Где она сейчас? Что с ней?
— Где? — крикнул Кетик.
Кенже вздрогнул от неожиданности, увидев на гребне скалы рослого, потемневшего от загара, от горного ветра человека в малахае, с длинной дубиной в руках. Лицо его было искалечено шрамом на правой щеке.
— Они уходят из ущелья в степь! Верните их! Мы готовы! — человек неистово расхохотался. Эхо понеслось от скалы к скале.
Сотня скатилась в ущелье.
— Ишь как примостились. Словно орлы! — Сеит смотрел вверх.
Подняв голову, Кенже увидел, что над отвесными скалами, поднявшись во весь рост, стоят люди. Все они, как и человек со шрамом, сжимали в руках крепкие длинные палки.
— Мы пригласим их сюда! — Кетик сделал знак рукой тем, кто стоял на вершинах. Люди исчезли. Пришпорив коня, на ходу вынимая стрелы из колчана, Кетик во весь опор помчался вперед. Кенже не отставал, он старался быть впереди других жигитов. Конь Сеита немного отстал.
Выйдя из ущелья, дорога круто свернула вправо. Земля успела просохнуть, и комья глины, вылетая из-под копыт, рассыпались в пыль. Промчавшись версты полторы, жигиты Кетика чуть не врезались в ряды джунгар, которые, повернув коней назад, удивленно смотрели на них. Джунгары были ошеломлены, они не могли понять, кто скачет за ними — гонцы мынбаши? Подкрепление? Но зачем? Разве здесь есть враги, разве кто-нибудь смеет напасть на них средь бела дня?
Поскакав почти вплотную, казахи осадили коней. Тонко засвистели стрелы. Несколько джунгар с криком схватились за лица, за животы. Двое вылетели из седел. Еще раз просвистели стрелы, и жигиты с гиканьем помчались назад. Отстал лишь Сеит. Он возился со своим мултуком, бил отточенным куском железа о кремень, высекая искры. Наконец фитиль загорелся. И когда опомнившиеся джунгары кинулись к нему, грохнул выстрел и снес, как показалось Сеиту, самого главного из них. На какое-то мгновение все джунгары замешкались возле своего главаря, а старик помчался за жигитами.
Кенже и еще несколько всадников придержали коней, дождались Сеита и под свист стрел, грохот копыт, крики опомнившегося врага ворвались в ущелье.
Ущелье извивалось, облегчая отступление, жигиты Кетика мчались к восточному выходу, ведя за собой джунгар, и только тогда, когда услышали предупреждающие крики людей, засевших за скалами, круто повернули коней вверх — вправо и влево, и, укрывшись от стрел, исчезли за гребнями скал. Джунгары, уверенные в том, что гонят дерзких безумцев прямо в руки своих владык, осадили коней, не зная, что делать дальше, за кем гнаться. Их ошеломили эти странные лохматые люди на скалах.
Джунгары, все двести, уже были в ущелье. Скучившись, оглядываясь по сторонам на грозно нависшие скалы, они наконец поняли, что попали в ловушку. Их главарь был уже мертв. Укрытый халатом, его труп висел поперек седла одного из всадников. Кто-то тревожно закричал, и все рванулись к восточному выходу, чтобы предупредить своих об опасности. Но не успели передние проскакать и ста саженей, как раздался грохот, сразу заглушивший топот копыт и крики.
Словно качнулась земля. Огромные камни, разрушая все, что попадалось на пути, полетели вниз, наглухо закрывая выход из ущелья, ломая ноги и хребты коням, снося одуревших от страха всадников с седел. Джунгары в ужасе повернули назад и снова оказались под градом камней. Кони вставали на дыбы, их предсмертное ржание оглашало ущелье.
Все смешалось. Среди джунгар не оказалось человека, который мог бы одним окриком собрать всех воедино и разумно направить их силу. Каждый старался в одиночку вырваться из этого ада, но попадал под удары палиц, на пики мстителей. А тех, кому все же удавалось, оставив коней, отбросив щит, вскарабкаться на скалы или укрыться на извилистых горных тропах, настигал брошенный камень или стрела, пущенная из лука меткой рукой.
Не успел замереть поток камней, как жигиты Кетика вместе с теми, кто заготовил завалы, скатились вниз, кто на коне, кто пешим и, не давая врагу опомниться, пошли врукопашную.
Кенже, который с самого начала боя подчинился общей воле, накалу и стремительному азарту, слышал только голос Кетика. Неожиданно он оказался рядом с человеком в малахае и с огромной дубиной. Мелькнула и исчезла мысль о том, что он, этот человек, стоял на вершине скалы и кричал им, когда они гнались за джунгарами, чтобы заманить их в ущелье.
— Берегись, сынок! Не зевай! — Человек отбил острие вражеской пики, направленной на Кенже, и вторым ударом свалил с коня того, кто мгновение назад мог пронзить грудь Кенже.
