Gone - [19]

"1 от 8. Какая девочка из нашего отряда тебе больше всех нравится?"

"1 от 25. Будь здоров."

"1 от 33. Что такое любовь?"

"1 от 9. Как ты относишься ко мне?"

"1 от 12. Мы пойдем завтра купаца?"

"1 от 24. Что лучше - джинсы или шорты?" (Кто бы это мог быть с таким вопросом?.. К сожалению, большинство носило номера в карманах и показывало их только почтальону, посему определить авторов было непросто). Андрюша написал:

"19 от 1. Лунную"

"8 от 1. А тебе?"

"25 от 1. Спасибо"

"33 от 1. Это я тебе потом скажу..."

"9 от 1. Да. Именно так, как ты думаешь".

"12 от 1. Нет"

"24 от 1 Лучше плавки".

Когда танец кончился, Света вернулась за столик, и тут ей принесли письмо:

"25 от 1. Спасибо"

Андрюша с увлечением ел лимонные вафли.

И тут Юра, который все это время возился с аппаратурой, обьявил белый танец. Света встала... и пошла к Андрею.

- Андрей, пошли потанцуем.., - произнесла она.

Андрей увидел ее взгляд, в котором ничего не пытались скрыть... и почувствовал себя необычайно счастливым человеком.

- Пошли...

- Ты не обиделся на меня за что-нибудь?

- Да нет...

- Это хорошо. Я совсем ничего не имела в виду...

Юра смотрел на них, и думал. С одной стороны, причин для беспокойства вроде бы и не было - для Светы такое было абсолютно нормальным - и в то же время у него возникло какое-то ощущение... что-то в этой сцене было не так.

Андрюша со Светой танцевали уже несколько танцев подряд. Когда музыка кончалась, они стояли рядом и разговаривали, ожидая следующего танца. Юра становился все мрачнее... и тут он увидел последнюю мелочь, которая ему сказала все... и на душе сделалось невыносимо горько. Андрюша говорил что-то Свете на ухо; Светины глаза были закрыты.

Юра сидел и ел в тоске конфеты "Ласточка". Танцевали почти все, красный фонарь уже никто не трогал; потом Юру пригласила какая-то девочка, и он присоединился ко всем тоже.

Так продолжалось бы очень долго, если бы не появилась старший педагог Надежда Иосифовна и не сообщила всем, что огонек пора кончать, уже половина одиннадцатого, и о чем только думают вожатые... И еще ей очень не понравилась Светина голова на Андрюшином плече, но пока она ничего не сказала...

Юра выключил магнитофон. "Ну еще, еще немножко!" - кричали пионеры; "Никаких "еще"! Спать всем!" - кричала Надежда Иосифовна; наконец увидев, что дело сделано, удалилась.

- Хочешь еще? - спросил Андрюша Свету.

- Да. Давай еще...

Андрюша выволок предусмотрительно заготовленный Сашин магнитофон и включил кассету с подписью "Eloy '78". Юра унес только "Маяк-203", как самую ценную аппаратурную часть, а усилитель "Электрон-20" готов был оставить. Можно было бы, конечно, из вредности и его забрать, но Юра был не таким человеком. Он был просто печален и не собирался ни с кем сражаться... Итак, огонек продолжался. Андрюша не думал о последствиях. Каждая минута этого танца стоила дня из тех, что проходили раньше...

Пока Андрюша возился с магнитофоном, Юра подошел к Свете:

- Какие новости?

- Да так... А что тебя интересует?

- Вдруг скажешь что-нибудь хорошее...

- Нет. Ничего хорошего - для тебя. До свидания!

...Юра был разбит и уничтожен. Юра был низвергнут.

16.

Наташа шла по дорожке от корпуса к игротеке - возвращалась после недолгого визита к себе в комнату. Кажется, теперь ее присутствие было просто необходимо: огоньку давно бы уж пора закончиться, а Андрюша, как видно, и не думает об этом...

Итак, Наташа шла, и навстречу ей шел... Серж. Вот они встретились и поздоровались. Серж спросил:

- А ты что сейчас делаешь?

- Да так, ничего, - ответила Наташа, у которой все проблемы сразу вылетели из головы, - у нас, вообще-то, сейчас огонек...

- А, понятно.., - сказал Серж, пропустив мимо ушей последнее сообщение, - а у меня сейчас настроение какое-то мрачное... Пойдем ко мне, посидим, а?.. Очень хочется поговорить с кем-нибудь...

- Хорошо, пошли.., - она с трудом сдерживала внезапную радость; про огонек уже не было ни малейшего воспоминания. Серж, вообще говоря, правильно подумал, что может уже с ней обращаться, как со своей girlfriend; Наташа была такому только счастлива.

Начав какую-то длинную тираду с присутствием лирики, философии и легкой поэтической грусти, Серж довел Наташу до своих аппартаментов.

- Ты любишь темноту? Я люблю в такое время сидеть без света, так лучше думать...

- Да... лучше не включай...

-...Возьмем темноту за исходную точку... Когда человек рождается, у него нет ничего, кроме времени: из времени он создает себя, все, что собой представляет... То есть, время заключает в себе некую ценность. Но человек сначала никогда не знает, сколько стоит время, он не может сравнить его с остальными, материальными ценностями... Это трудно хотя бы и потому, что сначала его много - и весь путь кажется бесконечным...

...В открытое окно вливались крики ночных птиц и ярко-серебряный лунный свет; он отражался в Наташиных глазах и в глазах Сержа, когда он говорил. Все, что говорил Серж, было очень похоже на правду и на какой-то высший смысл; скоро он увидел в Наташиных глазах слезы.

- Тебе не холодно? - внезапно спросил он и положил руку на ее плечо. Он почувствовал легкую дрожь, но дрожь была не от холода, а от его прикосновения... - о, тебе холодно! - тотчас заявил он, оборачивая Наташу своей курткой (частично) и своей рукой (в основном)... Наташа была теперь вплотную к нему, и даже наклонила голову в его сторону. Серж говорил почти шепотом... Следующая внезапная фраза была такая: