Гонцы весны - [16]

В течение нескольких минут Освальд стоял неподвижно, глядя на обоих, а затем повернулся, желая уйти незамеченным. Однако треск сломавшейся под его ногой ветки выдал его присутствие. Гедвига и Эдмунд подняли глаза, и последний, быстро вскочив, воскликнул:

— Освальд!

Молодой человек, убедившись, что бегство невозможно, приблизился к парочке.

— Это ты! — промолвил Эдмунд таким тоном, в котором слышались смущение и досада. — Откуда ты взялся?

— Из леса! — кратко ответил тот.

— Но ведь ты хотел сразу же вернуться домой?

— А ты хотел отправиться к лесничему, дом которого находится в совершенно противоположном направлении.

Молодой граф прикусил губу. Он, по-видимому, понимал, что его свидание с Гедвигой нельзя было назвать случайным; кроме того, его страстные поцелуи, несомненно, были замечены Освальдом. Поэтому он старался как можно изворотливее выпутаться из неловкого положения.

— Ты ведь уже знаком с фрейлейн Рюстов с нашей первой встречи, — непринужденно произнес он, — следовательно, мне нечего представлять тебя.

Освальд холодно поклонился девушке, а затем произнес:

— Прошу извинить меня, что помешал; это произошло совершенно невольно с моей стороны. Я никоим образом не мог предполагать, что здесь встречу брата. Поэтому вы разрешите мне сразу же удалиться?

Гедвига тоже встала. Неловкость положения она, очевидно, ощущала сильнее, чем Эдмунд, потому что ее лицо было залито краской смущения, а глаза опущены. Лишь ледяной тон вежливой по форме фразы Освальда, обращенной к ней, заставил ее поднять глаза. Их взгляды встретились, и девушка, должно быть, прочитала в глазах Освальда что-то очень оскорбительное, так как ее темно-синие глаза засверкали, а в голосе, только что звеневшем веселым смехом, послышались гневные нотки.

— Господин фон Эттерсберг, я прошу вас остаться! Освальд, намеревавшийся уйти, удивленно остановился. Гедвига стояла рядом с Эдмундом и, положив свою руку на его, промолвила:

— Эдмунд, ты не отпустишь так своего брата. Ты обязан дать ему необходимые разъяснения, сразу же, не сходя с места! Ты видишь, что он заблуждается!

Услышав это «ты», Освальд невольно отступил назад. Но и Эдмунд, казалось, был крайне изумлен этим энергичным, почти повелительным тоном, который он, несомненно, слышал из этих уст впервые.

— Но, Гедвига, ты же сама велела мне молчать, — промолвил он, — иначе я никогда не скрыл бы от Освальда нашей любви. Ты права, мы должны посвятить его в нашу тайну, иначе мой ментор в состоянии прочитать и тебе, и мне строгую нотацию. Итак, пусть представление состоится по всем правилам. Освальд, это моя невеста и твоя будущая двоюродная сестра, которую я поручаю твоим родственным чувствам любви и уважения.

Молодой граф и при этом представлении не оставил своего шутливого тона, но Гедвига, раньше готовая вторить ему, теперь была, по-видимому, очень им недовольна. Она молча стояла рядом с женихом и напряженно смотрела на все еще молчавшего будущего родственника.

— Ну? — удивленно спросил Эдмунд, обиженный этим молчанием. — Что же ты не поздравляешь нас, Освальд?

— Во-первых, я должен извиниться, — сказал тот, обращаясь к девушке. — К этой новости я, конечно, совершенно не был подготовлен.

— В этом ты сам виноват, — засмеялся Эдмунд. — Зачем ты так сурово принял мой рассказ о моем первом посещении Бруннека? У тебя были все основания стать моим поверенным. Не правда ли, Гедвига, не везет нам с нашим свиданием? Сегодня мы впервые встретились с глазу на глаз не под теплым крылышком тети Лины, и нас сразу же застал этот Катон, на лице которого при виде того, как я поцеловал твою руку, настолько отчетливо отразился ужас, что мы немедленно должны были успокоить его, объявив о нашей помолвке. Надеюсь, Освальд, теперь ты возьмешь назад свою дерзкую фразу относительно того, что помешал нам, и вообще мы ждем от тебя поздравлений.

— Желаю тебе счастья. — Освальд пожал протянутую ему руку двоюродного брата и добавил, обращаясь к Гедвиге: — И вам также.

— Ой, как сухо! — воскликнул Эдмунд. — Неужели и ты хочешь записаться в ряды наших противников? Этого еще недоставало! С нас довольно предстоящего возмущения наших родителей. Буря надвигается с обеих сторон, и ты необходим мне, по крайней мере, как союзник.

— Ты знаешь, что у тетушки я не пользуюсь никаким авторитетом, — спокойно проговорил Освальд. — В этом случае ты должен положиться исключительно на свои силы. Но именно поэтому теперь тебе необходимо было бы избегать всяких поводов к стычкам с матерью, а это обязательно случится, если ты пропустишь сегодняшнее совещание. Твой Поверенный, конечно, уже в Эттерсберге, а тебе до замка, по крайней мере, целый час ходьбы. Простите, — обратился он к девушке, — но я должен напомнить брату об одной обязанности, явно им забытой.

— У тебя совещание? — спросила Гедвига, став удивительно молчаливой.

— Да, по поводу Дорнау, — засмеялся Эдмунд. — Мы из-за него все еще воюем друг с другом. С тобой я, конечно, забыл и о процессе, и о всяких совещаниях; счастье, что Освальд напомнил мне о них. Волей-неволей мне придется сегодня с мамой и адвокатом ломать голову над тем, как нам отсудить у противника Дорнау. Они и не подозревают, что мы оба покончили с процессом, же совсем, правда, обычным, но в высшей степени практичным путем — нашей предстоящей свадьбой.